Онлайн книга «Бессердечный»
Александр Дьяк к этому времени уже открыл свое заведение, более того – в лавке толпились ранние покупатели: трое студентов и седобородый преподаватель, словно сошедший с карикатуры о рассеянном профессоре. Я даже внутрь заходить не стал, только глянул через витрину и сразу направился в кофейню по соседству, из которой доносился упоительный аромат свежей выпечки и молотого кофе. Кофе выпил у стойки, слойки и маковые булочки попросил убрать в бумажный пакет и вернулся к «Механизмам и раритетам», когда хозяин лавки уже обслуживал последнего покупателя – того самого «профессора». – Доброе утро, Александр! – поздоровался я, проходя внутрь. – Утро доброе, Леопольд Борисович! – отозвался изобретатель, отсчитывая сдачу. Он распрощался с седобородым дядечкой, потом выложил на прилавок вырванный из тетради листок и передвинул мне. – Ваш счет. – Угощайтесь! – предложил я, протягивая одуряюще пахший свежей выпечкой пакет с булками. – Белый хлеб вреден в моем возрасте, – отказался хозяин. Я отложил пакет на прилавок и взял исписанный неразборчивым почерком листок. – Часть компонентов пришлось купить, – пояснил Александр Дьяк. Я изучил перечень и озадаченно почесал затылок. Список включал в себя резиновую шайбу, оцинкованную трубку, муфты, пятилитровую канистру керосина, осветительную шутиху, форсунку от садового опрыскивателя, ранец и баллон сжатого воздуха. Итого: тридцать франков и сорок пять сантимов. – Не хватает графы «работа», – улыбнулся, доставая портмоне. – Бросьте, Леопольд Борисович, – отмахнулся изобретатель. – Для меня это была, если угодно, небольшая головоломка. Средство от скуки. – И как успехи? Александр Дьяк горестно вздохнул: – Сказать по правде, я надеялся на более сложную задачу, но все оказалось элементарно. – Чем проще, тем надежней, верно? – пошутил я, выложил на прилавок три десятки и припечатал их сверху монетой в один франк. – Не совсем так, – поправил меня хозяин лавки. – Впрочем, пока собирал ваш агрегат, у меня появилась еще одна задумка, и она может оказаться в плане реализации гораздо более интересной. Я попросил ввести меня в курс дела, но изобретатель лишь махнул рукой. – Принимайте лучше ваше чудо-оружие, – предложил он. Мы заперли входную дверь и прошли в заднюю комнату. Изобретатель подошел к верстаку и сдернул тряпку с соединенных воедино баллона сжатого воздуха, газовой горелки и ракетницы. Верхушку баллона окольцевал неровный сварной шов, словно его вскрывали, вместо вентиля торчало сопло, чуть ниже и под углом к нему на стянутую болтами муфту закрепили трубку с зажигательным снарядом, так же крепилась рукоять со спусковым крючком. – Все элементарно! – объявил Александр Дьяк и, сунув баллон под мышку, стиснул рукоять правой ладонью. – Направляете на цель, выжимаете спуск. Расчетная дальность струи – до пятнадцати метров, продолжительность – порядка двадцати секунд. – Расчетная? – уточнил я. – Сами понимаете, Леопольд Борисович, проверить образец в полевых условиях у меня возможности не было. – Но он сработает? – Гарантирую! Конструкция элементарная! При воспламенении зажигательного заряда газы по внутренней трубке пойдут внутрь баллона и начнут выталкивать резиновую шайбу, что создаст избыток давления и приведет к выбросу загущенного керосина. Незнакомое слово резануло слух, и я заинтересовался: – Загущенного? – Давайте упустим технические подробности, – отказался делиться деталями изобретатель. – Далее пламя зажигательного заряда воспламенит струю керосина, и хоть произойдет это на расстоянии примерно сорока сантиметров от форсунки, при использовании советую держать агрегат на вытянутых руках. Хозяин лавки передал мне одноразовый огнемет, я взвесил его, оценил габариты и решил, что включенный в смету ранец лишним точно не будет. Иначе сложностей с переноской не избежать. Александр Дьяк достал из-под верстака тот самый ранец, и мы без особых проблем уместили огнемет внутри. – Благодарю! – пожал я изобретателю руку. – Обязуюсь представить отчет об использовании опытного образца! – Полно вам, Леопольд Борисович! – скептически поморщился хозяин лавки. – Эта конструкция – вчерашний век. Мне, право, совестно предлагать столь несовершенное решение. Если начистоту, просто не было времени довести до ума более перспективную идею. – Что за идея? – поинтересовался я. – Компактные зажигательные снаряды с одним очень интересным составом. – Интересным, говорите? И во сколько мне это обойдется? – Сто франков аванса, остальное будет зависеть от итогового объема заказа, – ответил Александр Дьяк, не став утомлять меня деталями. Я передал ему две банкноты по пятьдесят франков каждая и спросил: – Когда можно ожидать результат? – Заходите завтра, – предложил изобретатель, оглаживая седую бородку. – Я вечером обдумаю концепцию, с утра попробую изготовить опытный образец. Но все будет зависеть от конкретных потребностей. Возможно, вас это вообще не заинтересует. – Ни в коем случае, – уверил я собеседника. – Я заинтригован сверх всякой меры! – Эх, молодость, молодость, – покачал головой Дьяк, выпуская меня в торговый зал. – Жду вас завтра, Леопольд Борисович. – Александр, вы случайно не знаете никого с исторического факультета? – спросил я напоследок. – Вторая часть названия моей лавки дает однозначный ответ на этот вопрос, – улыбнулся изобретатель. – А почему вы спрашиваете? – Возник вопрос по истории Нового Вавилона, и в моем образовании обнаружились досадные прорехи. – Интересует что-то конкретное? – Да, падший, известный как Рафаил. Александр Дьяк ненадолго задумался, затем посмотрел на часы и оторвал клочок от газетного листа. – Выйдите на площадь, поверните налево и сразу увидите кофейню «Елена Прекрасная», – сообщил он, записывая что-то на бумажке. – Если поторопитесь, то застанете там Хуана Доминика Рамильо, ассистента кафедры археологии. – Изобретатель свернул записку пополам и протянул мне. – Думаю, он не откажется просветить вас в этом вопросе, Леопольд Борисович. – Благодарю, – кивнул я и отправился в «Елену Прекрасную». На веранде кофейни, к моему несказанному разочарованию, шелестели страницами конспектов и пожелтевшими листами библиотечных томов одни только студенты. Тогда я прошел внутрь и сразу обратил внимание на черноволосого господина немногим старше меня, который что-то увлеченно записывал в толстую рабочую тетрадь. – Сеньор Рамильо? – уточнил у него. |