Онлайн книга «Невозможность страсти»
|
– Добрый день. – Девушка подкатила к ним коляску и робко улыбнулась. – А мы гуляем… Андрейке воздух полезен. – Андрейке? – Ровена ухмыльнулась. – Хорошее имя. – В честь нашего спасителя. – Света заглянула в коляску и поднесла ладонь к лицу спящего ребёнка. – Я понимаю, что глупо… просто он раньше всегда у меня на руках спал, а теперь в коляске, и я проверяю, дышит ли… – Света, он абсолютно здоровый мальчик, отчего он может перестать дышать? – Лариса нахмурилась. – Что ты себе в голову вбила? – Я знаю, знаю… Простите. – Лариска, не пугай нашу птицу-синицу. – Ровена с интересом заглянула в коляску, привстав в кресле. – Андрейка, значит? – Да. – Девушка виновато посмотрела на Ровену. – Вы не подумайте ничего такого, просто Андрей спас нас, от такого ужаса спас… Теперь я что-нибудь придумаю. Схожу в деканат, переведусь на заочное, буду работать, как-нибудь справимся. – Конечно, справишься. Родителям не позвонила ещё? – Лариса тоже заглянула в коляску. – Всё-таки внук у них родился. – Они меня убьют. Не позвонила и не позвоню, вы их не знаете, они меня со свету сживут. Пойдём мы, погуляем ещё. Она покатила коляску вокруг дома, а Лариса раздражённо произнесла: – Не понимаю я таких родителей. Настолько зашугать собственную дочь, что она меньше боится преступников, чем их. Это какой же надо было устроить ей террор в родительском доме, что ей в картонной коробке жить предпочтительней, чем вернуться к родным матери и отцу? – Да ладно, Лариска, обычное дело. – Ровена лениво закрыла глаза. – Такого сколько угодно в семьях. Чёрт его знает, что движет нашими гражданами, когда они ломают собственных детей, превращая их в загнанных терпил и приучая всего бояться. Шаг влево, шаг вправо – конвой стреляет без предупреждения! И это у них в крови, не вытравишь ничем. Это дикое бытовое ханжество, особенно по отношению к девочкам. Или другая крайность – вообще забить на потомство, занимаясь своими делами. Колонии заполнены такими брошенными, которым родители даже насчёт «хорошо – плохо» не потрудились объяснить. Вот хоть Варвара Ленкина. Ей для понимания этих категорий годы понадобились – годы грязи, моральной и физической, проведённые на самом дне. И поняла она что-то лишь в самом конце, только воспользоваться новоприобрётенными знаниями не смогла. И таких много. Если хватит у человека характера, он сам себя построит как надо, только много ли людей с характером? То-то. – Зато ты Тимке отродясь ничего не запрещаешь. – Зачем? – Ровена улыбнулась. – Я ему объяснила насчёт «хорошо – плохо» давным-давно. Любой человек действует так, как ему предписывают ориентиры, привитые в детстве. Остальное он делает для себя сам, исходя из этих ориентиров. – То есть всё воспитание, по-твоему, сводится к тому, чтобы объяснить, что такое хорошо и что такое плохо? – По сути, да. Но есть нюанс. – Ровена плутовато улыбнулась. – Если ты, например, будешь рассказывать ему о вреде курения, а сама станешь курить, твои слова останутся просто словами. Если я говорю, что нужно делать так-то и так-то – и объясняю, почему именно, то я и сама поступаю так, как говорю. И ребёнок это видит. Дети наблюдательны, они, стараясь вписаться в социум, поступают так, как поступают родители. А самое главное: когда ты рассказываешь Юрке о вреде курения, а сама дымишь, он учится лгать. У тебя же. – Это ты намекаешь… – Я не намекаю, а прямо говорю. – Ровена засмеялась. – Юрка станет курить, и будет тебе лгать, потому что ты это делаешь. – Ах ты… – Тихо, девочки. – Ника уже некоторое время слушала их разговор и потешалась. – Рона, ты безжалостна. Нельзя так. – Почему? – Ну… просто нельзя. Надо иногда к людям терпимой быть. – Ника тронула Ларису за руку. – Ты нужна мне, идём. Лариса с радостью пошла за ней. Ей всегда было трудно разговаривать с Ровеной, она терялась, потому что обычно ничего не могла возразить на её логичные и безжалостные выкладки. И злиться на неё при этом глупо, потому что ничего, кроме правды, она не говорит – но терпения никакого нет с этой Ровеной! И необидная кличка – Девочка-отличница – очень пренебрежительная всё-таки. – Иногда мне хочется её убить! – Брось, Лариска. – Ника хихикнула. – Это же забавно. Сидит себе такая куколка в локонах и ресницах, а внутри железный каркас и бортовой компьютер в голове, совмещённый с полиграфом. Помнишь, как мы когда-то снежную бабу вокруг металлического столбика вылепили, а Венька Грушин решил её развалить и ударил ногой? – Ногу-то ему потом сложили, но на костылях он больше месяца прыгал. – Лариса засмеялась. – Да, удачная аналогия. Что стряслось-то? – Похоже, Лиза вздумала рожать. – Что?! Она опрометью бросилась наверх в мансарду. Уже на лестнице услышала панический крик и поняла: кричит девчонка больше от страха, чем от боли. Ровена с её ядовитым языком сразу забылась, потому что та Лариса осталась на крыльце, а пришла другая – деловитая, собранная и строгая. – Не ори. Лиза лежала на боку, держась за живот, и глаза её стали совершенно круглыми от страха. – Больно… – Не настолько больно, чтобы орать, я рожала два раза, так что мне-то не рассказывай сказок. – Лариса нашарила мокрые простыни – так и есть, отошли воды. – Вот чёрт… и везти тебя никуда нельзя, какая там больница, я думаю, тебя уже ищут на всех парах. Ладно, справимся своими силами. – Две недели оставалось ещё… – У тебя девочка, а они часто преподносят такие сюрпризы. – Ника с сочувствием смотрит на Лизу. – Это мальчишки сидят до упора, хоть бери и фонариком свети, чтобы на свет вылезли, а девицы торопятся. Это дело такое… надо потерпеть. Роды начались, а если процесс пошёл, то остановить его нельзя, выход только один – закончить его. Твоё тело знает, что делать, просто не мешай ему, а лучше – помоги. – Как?! Видимо, схватка снова накатила, Лиза опять решила заорать, и Лариса цыкнула на неё: – Не смей кричать! Полный дом детворы, перепугаешь. К тому же чем больше ты орёшь, тем меньше у тебя остаётся сил, а силы тебе понадобятся. Будешь делать то, что я велю. Ника, неси чистые простыни и воду, я пойду переоденусь и вымою руки. А ты не вздумай снова поднять крик, не хватало, чтоб тебя весь посёлок слышал! Лена с опаской заглянула в комнату: – Помощь нужна? – Нужна. – Лариса вздохнула. – Ты займись детьми и Ровеной. За окном заурчала машина, Ника выглянула. – Лёшка приехал. Лен, вы там с ним помогите маме, а мы уж тут сами. – Хорошо. Собственно, помощь Лена предложила просто для очистки совести. Когда Лиза принялась стонать и кричать, она от страха сбежала на улицу, но потом взяла себя в руки и решила помощь предложить. А когда её отправили восвояси, она ринулась вниз почти со скоростью света. Отчего-то роды пугали её до одури. |