Онлайн книга «Восточная миссия»
|
Молотов – послу Польши в СССР В. Гржибовскому: – Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность Польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам… Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белоруссы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными. Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии. Одновременно советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью… 5 Николаю Павелко даже не пришлось заходить в лес – все сделали за него Андрей и Степан. Вскоре трудяга Чорик медленно потащил полный сухостоя воз в сторону дома. Однако на околице леса дорогу ему преградил фаэтон, запряженный парой лошадей. Старый пан, тонкий, как струна, холеный, злой, соскочил наземь и, багровея, заорал: – Опять вы за свойо, пся крев! – Мы не сделали ничего плохого! – виновато начал оправдываться Степан. – Молчать, быдло! – Пан замахнулся и со сей силы полоснул кнутом по его лицу. – Марек! – Что, тату! – сразу откликнулся старший сын, жесткий, властный – весь в отца. – Проверь, что они украли в нашем лесу! – Мы не воры, – тихо, но твердо произнес Николай Степанович. – И брали только сухие ветки! – решительно поддержал его Андрей. Но это не успокоило помещика. – Янек, заткни рот этому сопляку! – завизжал он, обращаясь к младшему сыну, смирному смазливому юноше, всегда находившему общий язык с украинскими сверстниками и этим неслыханно раздражавшему родителей и старшого брата. – Но ведь и вправду… – промямлил тот. – Выполняй! Они накинулись на крестьян и стали неистово избивать. – Ладно… Хватит, – наконец угомонился инициатор расправы. – Ветки забрать? – тихо поинтересовался Марек. – Зачем они нам? Нехай мают! – Тогда зачем весь этот спектакль? – возмущенно обронил Янек. – Чтоб другим неповадно было! – осадил его отец. 6 17 сентября 1939 года. Украинское население ждало Красную Армию давно. Поэтому все жители небольшого уездного городка высыпали на его центральную улицу. Хлеб, соль, цветы, девушки в национальных костюмах… И только несколько крестьян из окрестных сел смотрели на пришлых воинов не как на освободителей, а как на потенциальных врагов. – Ох, чувствую, наломают они дров! – поучительно изрек окруженный соратниками Николай Павелко, на лице которого еще виднелись почерневшие следы недавних побоев. – Да… Это ярмо будет, пожалуй, хуже панского! – поддержал его седобородый дед Клим, огромная семья которого проживала на соседнем хуторе и тоже придерживалась националистических взглядов. Но в толпе преобладали другие настроения. – Слава вызволителям! – Ура! – Да здравствует Красная Армия! Впереди представителей разных родов регулярных войск, танкистов, пехотинцев, кавалеристов, бодро шагали пограничники майора Никитина – его подчиненных в числе других руководство решило перебросить на западную границу. Точнее – кордоны Страны Советов «немного» отодвинулись на запад, и кому-то надо было их защищать. Но сначала предстояло возвести новую линию оборонительных сооружений – от Владимира-Волынского до Бреста. Для контроля над выполнением этой задачи из Москвы прислали какого-то важного генерала-строителя. Тот в сопровождении отряда мотоциклистов еще час назад укатил в направлении реки Буг… Алексей находился все время рядом со своим командиром. Размышления о судьбе высокого начальника его мозг не занимали. Черт с ним, с генералом… Гораздо важнее было ничего не упустить из виду. Запечатлеть каждую деталь незнакомой чужестранной жизни, кажущейся такой сытой и беспечной. Сфотографировать взглядом и навсегда сохранить в памяти аккуратно вымощенные улочки, чисто выбеленные церквушки, мирно соседствующие с синагогами и островерхими костелами, и людей – приветливых, жизнерадостных, совершенно не похожих на буржуазных типажей, не сходящих со страниц советских юмористических журналов. Как вдруг его острый глаз выхватил из толпы знакомое лицо. – Андрей? – непроизвольно вырвалось вслух. – Ты чего? – покосился на лейтенанта Василий Ефремович. – А… Так… Показалось… – Показалось – крестись! – Вы же атеист, батьку… – Это правда. – И куда теперь? – резко сменил тему Клименко. – Еще дальше – на запад. Будем обустраивать новую границу! 7 Андрей тоже успел разглядеть брата. Попытался вырваться из кольца человеческих тел, чтобы подойти поближе, но не успел – красноармейцы уже начали рассаживаться по машинам. – Ты куда? – поинтересовался Николай Степанович, заметивший, что его племянник собирается рвануть вдогонку за освободителями или оккупантами, – шут их разберет! – Там… Там Алешка! – Не может быть! – Точно! – Значит, живой… – И не просто живой. Командир. Охвицер! Я к нему, дядя Коля… Добре? – Не спеши, сынку, у Леши могут быть неприятности… – С чего бы это? – Из-за родственников на чужбине… Говорят, Советы не жалуют связи с заграницей… – Так цэ ж мой родный брат, батьку! – Кто знает, доложил он о твоем бегстве или нет. – И то правда… – Если это Алеша – вы еще встретитесь. Непременно. – Дай Боже! – А сейчас – бегом к пану! Пришла пора поквитаться с ним! |