Онлайн книга «Мир юных»
|
– Прости, – говорю с напускной беспечностью. – Я без всяких задних мыслей. В ответном взгляде читаю: «Ага, без задних, как же!», но времени на расшаркивания нет. Пробираюсь в наблюдательный пункт, обустроенный Умником на переднем пассажирском сиденье. Десять человек, как и сообщила Донна; глаз у нее наметанный. Все, кажется, мужского пола. Не первой молодости, лет по шестнадцать-семнадцать. Одеты в зеленый камуфляж, совершенно бесполезный в городских условиях. Костюмы увешаны орденскими планками, медалями и тому подобным хламом. У каждого гостя на груди какая-то эмблема, похоже, герб учебного заведения; на плечах красуются нашивки с черепами – будто флажки на крыльях давних истребителей, отмечавшие их воздушные победы. Один из пришлых тащит внушительный ручной пулемет, снизу болтается пулеметная лента. Что за штука? Может, «BAR» – автоматическая винтовка Браунинга? Вашинг наверняка знает. Другой парень подносит к огнемету зажигалку «Зиппо». Не нравится мне все это… Поясные сумки, полные гранат, «кошки» – все, чего душа пожелает. AR-15, как у меня. Наши гости, видимо, распотрошили какой-то арсенал. – Чего надо? – выкрикиваю я. Отрывисто, но без показухи. Как учил Вашинг. – Поговорить с главным, – отзывается один из пришлых. Блондин, лет семнадцать, голубые глаза, четкие скулы. Типичный квотербек. До Случившегося я таких не особенно любил. А теперь не люблю и подавно. Весь автобус ждет, что скажет Вашинг. Но тот бросил меня отдуваться самостоятельно. Спасибо, брат. Рывком подношу рупор назад ко рту. Ай! Надо будет попросить Умника приделать к горлышку что-нибудь мягкое. – Ну, я – главный. – Маловат ты для главного, – заявляет Скуластый. Наши взгляды скрещиваются сквозь пуленепробиваемое стекло. – Я главный, ясно? Чего вам? Но Скуластый не спешит переходить к делу. Он легко кланяется и, словно персонаж из «Игр престолов», нараспев произносит: – Северная конфедерация приветствует клан Вашингтон-сквер. Мы – парламентеры. Кто-то из моих бойцов прыскает. Похоже, гости услышали – разочарованно переглядываются. А чего они ждали? Церемониального ответа? – «Парламентеры» означает… – открывает рот Скуластый. – Мне известно, что означает «парламентеры», – обрываю я. – Сказал бы просто, что хотите поговорить. – Хорошо. Мы хотим поговорить, ясно? Поговорить о деле. Они тянут за веревку, уходящую им за спину, и перед нами вдруг появляется… Свинья. Не какая-нибудь там симпатяга с хвостом-бубликом из детской книжки, а здоровая вонючая свинья. Животный белок. Как же они приволокли ее сюда аж с севера Манхэттена, через огромные вражеские территории? Выглядят «парламентеры» изрядно потрепанными, у одного, похоже, пулевое ранение. Во всяком случае, рука его болтается на перевязи, а кровь на ней еще не успела потемнеть. Недавняя стычка – возможно, возле Юнион-сквер. Утром я слышал стрельбу. Хотя стрельбу слышно каждое утро. – О деле? Надеюсь, ты не замуж за свинью собрался? Хочешь в ходе «парламентских переговоров» попросить нашего благословения? Скуластому я не нравлюсь, но у него – миссия, приходится терпеть. – Почти, хитромудрый ты наш. Мы будем вам ее продавать. – Понятно. Человек я здравомыслящий. Что вы за нее хотите? – У этой свиньи куча наград, она с фермы Хансена, на севере штата, – принимается нахваливать товар гость. – По классификации Министерства сельского хозяйства – мясо высшей категории, по всем параметрам. Выше не бывает! Сертифицированная органика. – Ты в курсе, что Министерства сельского хозяйства больше не существует? – интересуюсь я. – И что нам без разницы, органическая еда или нет? – По барабану! Брат этой хрюшки был очень вкусным. Я бросаю вопросительный взгляд на Фрэнка. – На вид хороша, – пожимает плечами тот. – Большая, откормленная. – Ладно, – кричу я Скуластому. – Тощевата, конечно, но поторговаться можно. Что вы за нее хотите? Вот тут-то он меня и огорошивает. – Двух девушек. Немая пауза. На языке «Скайпа» здесь надо бы вставить смайлик с удивленно выпученными глазами. – Повтори, пожалуйста. Скуластый вновь переходит в режим «Властелина Колец» и отчетливо провозглашает: – Мы готовы обменять свинью на двух особей женского пола. Та-ак, детки, берем ручки и записываем новое слово: «сконфуженный». – Ты имеешь в виду человеческих особей женского пола? – уточняю я. Пришелец дергает плечом, мол – ну да, две девчонки за одну свинью, что такого? Оживает моя рация. – Джефферсон, чего он хочет? – доносится голос Донны. – Мне тут не слышно. Прием. Думаю, нашей воинственной феминистке-снайперу лучше не знать о том, что эти социопаты предлагают обменять свинью на девушек (не самый лестный обменный курс, надо сказать). Я не отвечаю. – Ал-ло-о-о! Что там у вас происходит? Прием. – Я справлюсь сам, Донна, спасибо за поддержку. Прием. Справлюсь, хм. А как? Пока не придумал. Девочки у бойниц выжидательно смотрят на меня. – Эм-м… – Я прочищаю горло. – Блин, мужики, вы что несете? Если вам так одиноко, я, конечно, сочувствую, но… – Девчонки у нас есть. Просто нужно больше, – вклинивается один из конфедератов, здоровяк с клюшкой для лакросса, в которую вставлена граната. Почему, ну почему весь мир вокруг стал подозрительно напоминать антураж фильма «Безумный Макс»? Скуластый испепеляет здоровяка взглядом – видимо, недоволен, что кто-то из его свиты посмел открыть рот. – Соратник прав, – заявляет Скуластый. – Девушек у нас много, и еды тоже. У нас всего много – электричества, проточной воды, чего душа пожелает. Косметики там, не знаю, разной. Смотри. Он переводит глаза на девушку из своей группы, хорошенькую блондинку с сердитым лицом. Та выходит – точнее, ее выталкивают – вперед. – Расскажи им про Конфедерацию, – говорит ей Скуластый. – Объясни девочкам, что опасаться им нечего. Но блондинка молчит. Я приглядываюсь к ней повнимательней и – может, из-за упомянутого слова «косметика» – невольно замечаю толстый слой тонального крема на лице слева. Как раз там, куда пришелся бы удар правши. Увиденное мне не нравится. И не понравилось бы, даже если б в нашем клане нашлись девушки, желающие уйти. Я не доверил бы их этим фашистам. И уж конечно, не стал бы обменивать человека на свинью, даже если при мысли о беконе начинаю захлебываться слюной. – Можно мне пристрелить эту козу? – спрашивает Каролина. |