Онлайн книга «Жестокий век»
|
Держался яман на малодоступных скалах, был очень пуглив. Заметив охотников, громко, отрывисто свистел и мчался по отвесным кручам, еле касаясь ногами выступов. Под вечер он выходил пастись на горные луга, тут-то и подкарауливали его охотники. Для Судуя ожидание на закрайке леса было самым счастливым временем. Лежи на траве, вытянув натруженные ноги, слушай торопливый шепот осин, думай о чем хочешь, а если время раннее, можно и поговорить с Джучи. И думы, и разговоры в это время хорошие, честные, чистые, от них теплеет на сердце, и верится, что жизнь тоже будет светлой, как луг, озаренный вечерним солнцем. Тут Судуй забывал, что Джучи сын хана, он был его товарищем, и с ним можно было говорить обо всем. И они говорили обо всем: о скакунах, об охоте, о войне, о жизни людей, о жизни духов… – Ты, Джучи, скоро станешь нойоном тумена и на охоту уже ходить не будешь. – Охотиться я буду всегда… – Воевать надо будет. – Так и сейчас война. Но воевать я не люблю. Охота лучше. А мой отец говорит: каждый мужчина должен быть воином. Только тогда враги станут нас бояться. Мы должны быть сильными, говорит отец. – Джучи сорвал травинку, накрутил на палец. – После похода на ойротов и киргизов я думаю, как и отец: мы должны быть сильными. – Но ты там не воевал… – Нет. Я им сказал: «Вот мое войско, вы можете собрать воинов больше и побить меня. Но мой отец соберет еще больше и побьет вас. Лучше покоритесь ему и живите, как жили». Они все хорошо поняли, и никто никого не убивал. – А тут убиваем. В Валохае все улицы были завалены мертвыми. – Судуй вспомнил тела людей, порубленные мечами, потоптанные копытами коней, безобразно вздувшиеся на жаре, – его передернуло. Нахмурился и Джучи. Смотрел перед собой широко открытыми глазами. Потом тряхнул головой. – Иначе, наверное, нельзя. Если бы тангуты отдали все, что хочет получить отец, не было бы мертвых. – А почему они должны отдавать свое? – Они богаты, а у нас ничего нет. – Э-э, Джучи… У тебя много всего, а у меня – то, что на мне. Я должен приставить нож к твоему горлу? – Когда-то, говорят, так и было… Кто мог, тот и грабил. – Грабили друг друга, а теперь соседей… Э, да не моего ума это дело. Суслику, спящему зимой в норе, не пристало судить о глубине снега. Я, Джучи, как только вернусь домой, найду себе жену, поставлю юрту и буду помогать отцу делать стрелы. Самые лучшие – для твоего колчана. Однажды их разговор прервал треск сучьев. Замолчали и быстро, бесшумно насторожили луки. Раздвинулись ветки осин, и на луг вышли двое, по виду тангуты. На спине у того и другого топорщились узлы, в руках были палки. Под толстой елью они остановились, сбросили ношу и сели отдохнуть. Джучи и Судуй, прячась за кусты, за стволы деревьев, подобрались к ним шагов на двадцать, залегли. Под елью сидели старик и молоденькая девушка. Развязав узел, старик достал кусок сыру, разломил надвое, и они стали есть. Охотники тихо поднялись и молча подошли к ним. У старика отвисла челюсть, изо рта вывалился кусочек сыру, девушка вскочила и бросилась бежать, проламывая грудью стену кустарника. Судуй обогнал ее, подставил ногу. Девушка упала. Он завернул ей руки за спину, подвел к ели. Старик сидел на прежнем месте. Коричневое и корявое, как кора дерева, лицо его подергивалось, незоркие глаза страдальчески-виновато смотрели на девушку. Джучи вытряхнул узлы. В них было одеяло из верблюжьей шерсти, халаты, обувь, котел, чашка – все потертое, старое. – Откуда? Кто такие? – спросил он. Старик начал что-то говорить, но они не могли понять ни слова. Джучи махнул рукой: – Ладно… И так понятно – убегаете к своим. Девушка все еще пыталась вырваться из рук Судуя. Упав, она поцарапала щеку, и сейчас на подбородок сползала струйка крови. Он усадил ее рядом со стариком, показал на лук и стрелу – не убегай, догонит! – Ты хотел искать невесту – вот она! – засмеялся Джучи. – А? Старик сорвал листок, приложил к царапине на щеке девушки, что-то сказал. Из ее глаз брызнули слезы, узкие плечи затряслись от рыданий. Джучи показал старику знаками, что надо собрать узлы и идти вниз. Тот замотал головой, забормотал, показывая то на себя, то на девушку, то на горы. – Он, я думаю, просит, чтобы мы отпустили девушку, а его взяли, – сказал Судуй и знаками же начал устанавливать, верна ли его догадка. Все верно, он, старик, будет чистить одежду и обувь, варить пищу и седлать коня, только пусть воины отпустят девушку. – Ему-то как раз идти к нам незачем! – Джучи свел к переносью брови. – Убьют. – Джучи, давай отпустим… – Старика? – И старика, и девушку. Не воины же… Пусть живут. А, Джучи?.. – А разве жена тебе не нужна? – Нет. Вернее, нужна, но… Мать взяла с меня клятву. Мне нельзя… Джучи недоуменно дернул плечами. – Не понимаю… Хочешь, я возьму ее для тебя? – Не надо, Джучи. Не хочу я этого. Отпусти… Небо принесет тебе счастье-удачу. – Так ты на всю жизнь без жены останешься. Пусть идут! Кинув на плечи старику и девушке узлы, Судуй показал рукой на горы – уходите. Старик покосился на луки и стрелы, подтолкнул девушку, пошел, заслоняя ее собой и беспрестанно оглядываясь. Скрылись в чаще. Немного погодя старик неожиданно возвратился, приложил руки к груди и низко поклонился. Засовывая стрелу в колчан и провожая, взглядом старика, Джучи задумчиво сказал: – Наверное, мы сделали правильно. А что за клятву ты дал матери? – Она была в плену… Ну, и не хочет… – А-а… Моя мать тоже была в плену у меркитов… – Джучи внезапно умолк и помрачнел. – Ты хороший человек, Джучи! Ты будешь когда-нибудь ханом. Самым лучшим ханом! А я у тебя – самым лучшим стрелочником! В другой раз встреча с тангутами закончилась иначе. Тангуты и монголы стояли друг перед другом уже два месяца. Из степей подошли свежие силы, и хан готовился к сражению. Джучи с трудом удалось отпроситься в лес. Как всегда, лошадей оставили на лугу и стали подниматься к горным вершинам. Выше лес становился реже, всюду громоздились обломки скал, вздымаясь порою над деревьями. Шли молча, старались не шуметь на каменистых россыпях, осторожно отводили ветки деревьев. Подошли к высокой скале, стали ее огибать. И тут почти лицом к лицу столкнулись с десятком тангутских воинов. На короткое время те и другие замерли, разглядывая друг друга. Судуй и Джучи повернулись, бросились бежать. Рядом в скалу, высекая голубоватые искры, ударили стрелы. Бежали, прыгая с камня на камень, сминая кусты колючей харганы. Тангуты не отставали. На бегу выпускали стрелы, что-то кричали. |