Онлайн книга «Жестокий век»
|
– Ты что, Хо! – всполошилась Цуй. – Мы сегодня будем провожать на небо Цзао-вана, бога домашнего очага. Неужели ты не будешь с нами? – Я приду, Цуй. Приду. Он пришел в свою каморку, закрыл двери на засов, пересчитал деньги, перебрал, взвешивая на руках, слитки серебра из мешочка Елюй Люгэ. Не так уж много. Но и не мало. Часть слитков он высыпал в ямку, часть оставил в мешочке, спрятал его за пазуху. По дороге к дому Ли Цзяна купил целую корзину сладостей, изжаренную и окрашенную в огненно-красный цвет курицу, кувшин вина. Цуй ахнула: – Смотрите, наш Монгол стал богачом! Ли Цзян недоверчиво ощупал праздничную курицу, понюхал вино, помял сладости и облизал пальцы. – Тебе, видно, стали платить большое жалованье? – От вас, учитель, я получаю знания. И за них мне платят… Учитель, я говорил с Хушаху. Он помнит и любит тебя… Он говорит: «Достойный Ли Цзян ушел на отдых, но я его по-прежнему считаю на службе. Передай, говорит, Хо, вот это». – Хо достал мешочек. Старик трясущимися пальцами растянул шнурок, высыпал слитки на ладонь. – Меня, старого Ли Цзяна, нельзя забыть. – Но это, учитель, еще не все. Хушаху сказал, что время от времени он будет через меня спрашивать у вас совета по наиважнейшим государственным делам. А значит, как я думаю, время от времени не обойдет вас и своей щедростью. – Отец, мы никуда не поедем? – спросила Цуй. – Не знаю, что и делать теперь. Им трудно без меня решать государственные дела… – заважничал Ли Цзян. – Хо, ты принес счастливую весть! Какой ты у нас молодец, Хо! – Дочь, кто неумеренно выражает радость, того ждет горе. Помолчи. Бао Си стоял в стороне, и Хо все время ощущал на себе его пристальный взгляд, почему-то терялся, хотелось, чтобы Ли Цзян скорее убрал мешочек, но старик и не думал делать этого, ласкал пальцами серебро, напыщенно говорил о своих заслугах. – Я пойду нарублю хворосту, – сказал Хо. Сухой хворост хранился под дощатым навесом. Хо взял топор, попробовал пальцем остроту лезвия, принялся рубить кривые, суковатые палки. Подошел Бао Си, присел на чурбак. – Хо, ты прямо с площади веселья пошел к Хушаху? Он ждал, что Бао Си спросит о чем-то подобном, и все же замешкался с ответом. – Не сразу… Хотя нет, сразу. А что? – Просто так… И тебя по первому слову допустили к Хушаху? – Да. – И едва ты сказал о почтенном Ли Цзяне, он послал за серебром? – Серебро было у него на столе. – Значит, припас заранее? И он, конечно, очень жалел, что выгнал старика? – Нет, он не жалел… – Хо начал теряться: чего хочет от него Бао Си? – Так, не жалел… А серебра все-таки отвалил? Непонятный человек. Стены дома развалились, а он кроет его новой черепицей. Ваш Хушаху глупый? – Почему же? Он совсем не глупый. – Тогда ты всех нас считаешь глупыми. Старик тебе поверил потому, что ему хочется в это верить. Цуй в таких делах не разбирается. Но я-то вижу, тут не все чисто. Хо отбросил топор, сел на хворост. Бао Си не поверил его выдумке. Что ж, может быть, это даже к лучшему. И он рассказал, как расстроил свадьбу Цуй и сына чиновника, и что за этим последовало для Ли Цзяна, и о своем замысле помешать старику уехать из города. – Не думал, что ты такой хитроумный, – с осуждением сказал Бао Си. – А что же мне делать? – понурился Хо. – Я никому не желаю зла. – Но ты забыл, что от кривой палки прямой тени не бывает. Что будет дальше? – Откуда я могу знать, что будет дальше! – Вот видишь… Тебе, Хо, надо жениться на Цуй и жить как все люди. Хо ушам своим не поверил. А может быть, Бао Си просто смеется над ним? Нет, не похоже. – Старик никогда не согласится… – Уговорить его – не самое трудное. Как будете жить дальше – вот о чем надо задуматься. – Мы будем жить лучше всех! Мои руки все умеют делать. – Это, конечно, хорошо… Их разговору помешал Ли Цзян. Он подошел, важно выставив вперед тощую бороденку, играя за спиной пальцами. – Хо, для праздничного огня подбери самых хороших дров. Сложи их вон там, перед домом. Нарубленный хворост Хо сложил клеткой, в середину накидал тонких веток и щепок. – Готово, учитель! Ли Цзян, все так же играя пальцами за спиной, обошел вокруг клетки. – Дров мало. Пусть пламя взлетит выше дома. Сегодня у нас поистине великий праздник. Бао Си, теперь ты видишь, как тут ценят меня? – Да, вижу и радуюсь. За вас и за Хо. Он ваш ученик, и его тоже ценят. С кем-то другим Хушаху, я думаю, не стал бы и говорить. – Ты прав, Бао Си. Я потратил немало трудов, чтобы из грубого варвара сделать хорошего служителя. Теперь его ценят. – Его будут ценить еще больше, если он породнится с нами. – Как он может породниться с нами, Бао Си? – Старик перестал играть пальцами. – Пусть он женится на нашей Цуй. Старик попятился, будто увидел перед собой тигра. – Ты не в своем уме, Бао Си! Чтоб я таких слов больше никогда не слышал! – Хорошо, я буду молчать. И все кончится тем, что я увезу Цуй. Там она выйдет замуж за ремесленника или земледельца. Вы этого хотите? – Она будет женой большого сановника! Сейчас, когда я в такой чести… – Этой чести добивался для вас Хо. И когда он перестанет заботиться о вас, вы будете забыты. – Мне ли нуждаться в заботах Хо! – Через кого же вы будете давать мудрые советы Хушаху? – Мне все равно, через кого. – А если попадет глупый или, хуже того, недостойный человек? В дырявом мешке не доставишь просо до места, все растеряешь в дороге. Ваши мудрые советы в пустой голове превратятся в глупость. – Но почему Хо уйдет от меня? Хо, разве ты можешь оставить меня? – Нет, учитель, пока с вами Цуй… – Небо не захотело, чтобы Цуй стала женой сына чиновника, – сказал Бао Си. – И вы теперь сами не знаете, чего хочет небо. А я знаю. Сегодня был у гадателя. Он сравнивал восемь иероглифов, обозначающих год, месяц, день и час рождения Цуй и Хо. Гадатель сказал, что такое счастливое совпадение бывает очень редко. |