Книга Вторжение, страница 104 – Наталья Бульба

Ожидаемый мною следующий вопрос так и не последовал, растворившись в той тишине, что установилась сразу, как я закончила говорить. И я могла только догадываться, какие мысли он породил.

И чтобы это были именно те мысли, которые нужны были не столько мне, сколько тому же Олейору, я продолжила, сделав вид, что не заметила возникшего напряжения.

— К тому моменту мне уже были известны цели, которые преследовал Ялтар. Я также знала, кого из сыновей он видит во главе Совета Дарианы. Его план показался мне достойным того, чтобы помочь в его осуществлении. Тем более что и риска особого не было. — Я сделала короткую паузу. Но не для того, чтобы они смогли поверить в мои слова. Я собиралась преподнести им очередной сюрприз. Возможно, не самый приятный. — Что бы не заставлять вас и дальше испытывать некоторое смущение, расспрашивая меня о событиях на Дариане, скажу и о том, что мне известно о том, чего именно хочет Ялтар от меня. Он не видит иного способа передать власть, как позволить себя убить. Но не хочет, чтобы его смерть легла грузом на сына. Я же, по его мнению, тот противник, которому он способен уступить.

— И ты это сделаешь? — Голос Олейора был тих. И… беззащитен.

— Да. — Я даже не оглянулась, чтобы посмотреть в его глаза. Это я сделаю, когда мы окажемся дома. — Я сделаю это. И ты знаешь об этот так же, как и я. — Я вновь сделала короткую паузу, давая ему понять, что о сути его договоренностей мне тоже известно. И добавила: — Все остальное, повелитель Арх'Онт, Вам может рассказать Ваша дочь. Я же, с Вашего позволения, предпочту отправиться домой. Мне необходимо отдохнуть и собраться с мыслями до того, как Ялтар Вилдор позволит нам открыть портал в его резиденцию.

Как и следовало ожидать, возражений не последовало. И в этом тоже частично была заслуга дарианского кошмара.

Так что уже через короткое время мы входили в покои, которые еще не так давно принадлежали Элильяру. Сэнар, улыбнувшись мне взглядом, отчего я едва не сбилась с шага, ушел вместе с телохранителем Гадриэля, оказавшимся не только даймоном, но и отцом его жены.

Да… сколько неожиданного мне еще предстояло узнать. Как только разберусь с очередными, свалившимися на мою голову проблемами.

Пройдя мимо застывшего на пороге гостиной Олейора я прошла в спальню и, подхватив в гардеробной первый попавшийся мне в руки халат, сбежала в купальню. Давая и себе, и ему возможность собраться с духом.

То время, что мы с ним не виделись, изменило нас. Из него сделав правителя темных эльфов, из меня… Хотела бы я знать, кого он сделало из меня. Вот только… это был не тот вопрос, который требовал немедленного ответа.

А вот с тем, что несмотря на поцелуй, очень ярко показавший, что наши тела все также стремятся друг к другу, между нами во всей красе стояло мое пребывание на Дариане и его сделка с Вилдором, нужно было что-то срочно делать. И не ему — мне.

Я очень хорошо помнила слова нашего с Олейором друга, сказанные им в то утро, когда мы давали клятву быть вместе. Как и то, что уже тогда понимала: я отдаю себя не просто темному эльфу — будущему их правителю.

Обжигающе горячая вода, к которой я привыкла в мире даймонов, вбирала в себя сомнения, оставляя легкую расслабленность и пусть еще и не само спокойствие, но уже его предощущение.

Аромат цветочных масел ласкал ноздри, вытягивая из глубин уже подзабытое чувство…. Ожидание.

Вот сейчас откроется дверь… Вот он тенью скользнет в жаркое марево… Вот серая пустошь его взгляда вопьется в голубую глубину моего…

— Я уже почти не верил, что ты вернешься ко мне.

Я вскинула взгляд осознав, что то, о чем мечталось в самой сокровенной части меня, которую я лишь вернувшись сюда позволила себе выпустить на волю, может стать реальностью. Но… только может.

Он стоял прислонившись к стене у самой двери, не сводя с меня пристального взгляда. В том же черном костюме, украшенном искусной вышивкой, в котором он встретил меня у демонов. С перевязью, что лежала на его бедрах чуть наискосок. Именно так, как мне всегда нравилось.

И лишь той, чуть насмешливой улыбки, которую я так любила, не было на его лице.

— Это могло случиться. — Я выбралась из ванны и набросив халат на плечи сделала шаг в его сторону. Давая ему возможность тоже сделать свой выбор. — Но не потому, что я тебя забыла.

Как бы странно это не выглядело, но на базе я чувствовала себя значительно спокойнее, чем сейчас.

Не знаю, что ощущал он, но…

— Я боялся за тебя.

Его взгляд не касался моего тела, продолжая что-то разыскивать в бездне моих глаз. В том, как вздрагивают мои губы, пытаясь так много ему сказать и не произнося ни слова. В том, как я стою, замерев в ожидании его решения. В том, как растворяются мои щиты, пропуская его.

— Это лучше, если бы ты начал бояться меня.

И я позволяю своим зрачкам стать вертикальными, усыпав их россыпью искр.

И это словно что-то меняет, сдвигая стену, разделившую наш с ним мир надвое. Потому что он вдруг улыбается. Легко и спокойно.

— Это я уже видел у Сашки. Привык.

Он пожимает плечами. Таким знакомым жестом, что у меня невольно накатывают слезы на глаза.

Сашка… Как же я соскучилась по нему. По лукавому взгляду Вэона, по пахнущим луговыми цветами локонам Амалии. По наполненным нежностью мужа рассветам.

И наверное потому, что мой взгляд затуманен влагой, я не замечаю, как Олейор оказывается рядом со мной, осушая влажные полоски на моих щеках пылающими огнем губами и прижимая меня к себе с дикой, ненасытной яростью…

Когда мы прибыли во дворец было раннее утро. А когда я открыла глаза, ощущая в теле необычайную легкость, а в голове поразительную ясность, день уже клонился к вечеру. И первое, на что наткнулась взглядом, были глаза Олейора, который со странным неверием смотрел на меня.

Заметив, что я проснулась, смущенно опустил ресницы и тихо, словно признаваясь, прошептал:

— Я не смог уснуть. Боялся, что стоит мне закрыть глаза, как ты исчезнешь, так и оставшись несбыточной мечтой.

Сколько же нам придется привыкать к тому, что все позади?! Почти позади.

Все, что я могла сделать, чтобы хоть как-то успокоить его, поцеловать со всей нежностью, на которую была способна. Со всей уверенностью в то, что рано или поздно, но страх уйдет, оставив после себя лишь понимание того, насколько мы дороги друг другу.

И как бы мне не хотелось, вновь и вновь доказывать ему, что я не бесплотный дух, способный растаять в лучах солнца, у нас оставалось не так много времени, чтобы подготовиться к тому, что нам еще предстояло сделать.

И мне оставалось только радоваться, что и он это тоже понимал, выпуская меня из своих объятий.

— Я хочу, чтобы ты поклялся, что все, что я тебе сейчас расскажу, не станет известно никому, кроме тебя.