Онлайн книга «Свидание в Хэллоуин»
– Да уймися ты, Пират! – прикрикнула на пса хозяйка. – Дай с человеком поговорить. Вы из района? – Из Москвы, – сказал правду Карелин. – О-о! Вон, откудова вас прислали? Видать, немка-то была важная птица. Он не стал разубеждать словоохотливую Матрену и молча кивнул. – Про Тихона спрашивать будете? Так я уже все рассказала. Больше ничего не знаю! – Вы не бойтесь, – располагающе улыбнулся посетитель. – Наша беседа неофициальная, без протокола. Ваши показания нигде фигурировать не будут. – Окромя смерти, в мои годы бояться нечего. Маленькие хитрые глазки Матрены бегали, руки она прятала в карманы широченной кофты. – Когда вы видели Тихона последний раз? – Позавчера вечером… – Тридцать первого октября? – Ну да… Он пришел за бутылкой. По-соседски! Угости, говорит, меня, Матрена, «камышинской». Водку-то нынче пить опасно, сколько мужиков у нас потравилося, не перечесть! Я ему и вынесла поллитровку. – А потом? – Что – потом? Ушел он. Поблагодарил и ушел. – Куда? – Он мне не докладывал. В «Блинную», наверное. Дома-то небось шаром покати… а кушать хочется. Ничего не добившись от Матрены, Карелин отправился в местную забегаловку, которая совершенно не оправдывала своего названия: блинами здесь и не пахло. Гулкий зал бывшей столовой с выцветшими занавесками на окнах, со столами и стульями на железных ножках, был полон дыма, хотя на стене висела табличка, запрещающая курить. Матвей взял бутылку водки, остывшие беляши, салат из свежей капусты и подсел к двум работягам, закусывающим пиво сосисками. По разговору он понял, что парни ремонтируют магазин напротив, а сюда ходят обедать. – Рановато у вас обед, – заметил он. – Так мы пашем с шести утра! Слово за слово, они упомянули о пожаре на Озерной и обгоревшем трупе хозяйки дома – эта тема обсуждалась повсюду. – Говорят, прислужница со сторожем ее убили, ограбили и устроили пожар, чтобы следы замести. – Я слышал, молния в дом ударила, – сказал Матвей. – Врут! Почему же тогда Тихона ищут? Оказывается, сторож иногда наведывался в «Блинную». Завсегдатаи его хорошо знали и подтвердили, что накануне роковой ночи он здесь выпивал вместе с Гвоздем, после чего они ушли к Тихону париться в бане. – Кто такой Гвоздь? – громко спросил Карелин. Высокий худой старик с лысой, как кегля, головой, покачиваясь, подошел к столику. – М-меня звали? – Его глаза увидели водку и приклеились к бутылке намертво. – Я Гвоздь! Нальете, с-сынки? Строители ушли работать, и Гвоздь радостно вздохнул – разливать на двоих не то, что на четверых. Когда водка перекочевала в желудок Гвоздя, Матвей взял его под руку и вывел из «Блинной». Они свернули в безлюдный переулок, где по бокам дороги тянулись голые рябины, усыпанные красными гроздьями. Под ногами хлюпала грязь, но Матвея это не смущало. Гвоздь порывался затянуть песню. – Шумел камыш… – начинал он, спотыкался и замолкал, всем телом повисая на провожатом. – Шш-шумел… ка… мыш… дер-р-ревья… гну-лись… «Если таких тут много, то понятно, откуда у поселка название Камышин», – подумал Матвей. – Где Тихон? – спросил он. – Скажешь, еще налью. – Ти… Ти-хон? Сбёг! – Вы в бане парились? – Ага… п-пили и… п-парились… с веничками… п-потом Тихон в дом позвал. – Гвоздь затряс лысой головой, икнул. – А т-тебе чего надо? Ты кто? На холодном ветру он чуть протрезвел, и его мозги медленно, с натугой заработали. – Я племянник его, – на ходу импровизировал Матвей. – Из Тулы приехал, а дядьки нету! Мне ночевать негде. – Из Ту… Тулы? – моргал старик. – Племяш, значить? Худо дело, брат… Д-дядька твой того… слинял… теперя не скоро в-вернется. – Как это? Что же мне, обратно в Тулу ехать? Я ему телеграмму посылал! – изображал горькое отчаяние Матвей. – Он ответил, что ждет. Ты меня обманываешь! Где дядька, признавайся? Он схватил Гвоздя за грудки и сильно встряхнул. – Говорю же… сбёг! – испугался тот. – Нас… Вовка-сосед р-разбудил… «Пожар! – кричить. – Пожар! Бягом, м-мужики, на пожар! Немкин дом горить!» Я поднялся… потом опять у-упал… утром меня менты водой о-облили… «Где дружок т-твой Тихон?» – пытають. – Я глядь… а его и с-след простыл… – Ладно, держи на опохмелку. Матвей сунул старику в карман сто рублей и зашагал к дому Тихона, надеясь, что Вовка, сосед, окажется трезвее Гвоздя. Так и было: упитанный, пышущий здоровьем парень рубил во дворе березовые поленья. – Тебя Владимиром зовут? – уважительно спросил Карелин, чем сразу завоевал его доверие. – Ну… – Я Тихона ищу. – Вы из полиции? – Нет. – Матвей подошел к забору, и парень, не выпуская из рук топора, последовал его примеру. – Я племянник из Тулы. Где дядька? Говорят, он в беду попал? Хочу его с собой забрать. Менты ведь разбираться не станут, повесят на Тихона все грехи и посадят вместо настоящего преступника. Глаза парня загорелись, он криво усмехнулся. – Тихон дом не поджигал! Он вечером в «Блинной» сидел, потом они с Гвоздем парились – я им веники приносил и пива. Набрались они до чертиков и уснули в доме. Я как услышал про пожар, сразу кинулся их будить. Гвоздь вообще лыка не вязал, а Тихон едва глаза продрал, сообразил, что к чему и давай голову в ведро окунать. Колодезная вода мигом хмель смыла! «Бежать мне надо, – говорит. – Не то посадят! Я дымоход не почистил как следует, видать, от камина и занялось! Думал сегодня закончить, а оно вон как повернулось. Все, кранты мне, Вован!» Вытащил деньги из-под матраца, перекрестился: «Не поминайте лихом!» – и побежал на дорогу попутку ловить. – Откуда ты знаешь, что попутку? – Так это самый быстрый способ уехать. Не на вокзал же ему было идти? Там в секунду загребут. – Выходит, чей-то дом загорелся по дядькиной вине? – Вряд ли, – покачал головой парень. – Подумаешь, дымоход не почищен! Прямо сразу пожар, что ли? Это Тихон спьяну так решил. Мозги после самогона тормозят конкретно! Сам знаю. – Когда же он вернется? Вовка пожал могучими плечами, перебросил топор из одной руки в другую, легко, как игрушку. – Я бы не возвращался. Семьи у Тихона нет, работы теперь тоже, да еще посадить могут. Он себе не враг, чтобы самовольно в петлю лезть! – А дом не жалко бросать? – Какой это дом? Хибара! Сам погляди: крышу менять надо, полы прогнили, банька валится – все его хозяйство доброго слова не стоит. Главное, чтобы менты от Тихона отцепились. Я-то им ничего не сказал! И ты помалкивай. |