Онлайн книга «Свидание в Хэллоуин»
Стряхнув с себя накатившее оцепенение, он запустил флэшку повторно, – ползущая по стволу дерева змея… сцена охоты на кабана… трапеза в средневековом замке… статуя русалки… венецианский карнавал… сожжение соломенного чучела… отрубленная голова на блюде… любовники в масках… фасад какой-то усадьбы… мраморная Афродита в венке из живых цветов… повешенный… туристы у фонтана… и музыка, от которой мурашки по коже! Что бы это могло значить? Он подошел к двери в спальню и тихонько постучал. – Я не сплю! – ответила Астра. – Входи… – Интересный фильм, – сказал Матвей. – Наводит на размышления. Что ты об этом думаешь? Она вздохнула: – Думанье тут должно уступить дорогу ассоциативному мышлению, подсознание само наведет мосты между символами. Все образы на пленке подчинены общей идее. – Какой именно? Я не уловил. – Тогда просто сядь, закрой глаза и жди. – Чего ждать-то? – Иди сюда, не топчись на пороге. Матвей вошел в спальню и опустился в кресло. Астра лежала одетая на застеленной кровати, ее распущенные волосы рассыпались по подушке. – Закрывай глаза, – велела она. – И говори обо всем, что придет в голову, – любые мысли или воспоминания. – Даже глупые? Детские, например? – Любые… Первое, что всплыло в памяти, – русалочка из знаменитой сказки Андерсена, которая полюбила принца и захотела покинуть подводный мир ради мира людей. – Она очень страдала, – сказал Матвей. – Кто? – Русалочка. Ты читала сказку? Уж мультик-то наверняка смотрела! Это были неоправданные муки. Слишком высокая цена за химеру любви. – Да, пожалуй. Ты считаешь любовь химерой? – А ты? Астра подумала о Захе и не стала спорить. Теперь ей казалось, их чувства с самого начала были фальшивыми, как заменители вкуса и запаха, – когда принимаешь воду, насыщенную химическими веществами, за апельсиновый сок. Как же отличить зерна от плевел? – Знаешь, на родине Андерсена, в Дании, установлен памятник русалочке, – сказала она. – В Копенгагене, если не ошибаюсь. – Как символ этакой романтической жертвы? – усмехнулся Матвей. – Девочки обливаются слезами, глядя на страдания русалочки. А принц тем временем ухаживает за другой! Пошло, банально. – Переход из одной жизни в другую бывает ужасно болезненным. Она имела в виду себя. Только вот чего ей просить у ведьмы? Русалочка хотела вместо хвоста обрести ножки. «А чего мне не хватает для счастья?» – спросила себя Астра. – Мы отвлеклись. Мне опять закрывать глаза? – Попробуй. – Змея, обвивающая дерево, ассоциируется со змеем-искусителем. Отрубленная голова на блюде – с женским коварством. – Почему? – изумленно спросила Астра. – Ты же сама велела говорить первое, что приходит в голову. Я так и делаю. – Первая мысль приходит из подсознания, а вторая уже проецируется умом. – Значит, в моем подсознании возникают образы женщин, которые обольщали мужчин, чтобы расправиться с ними. Юдифь… Далила… Саломея… Первая отрубила голову бесстрашному и жестокому военачальнику Олоферну, вторая лишила богатыря Самсона его волшебных волос, а третья своими эротическими танцами покорила царя Ирода и потребовала в награду голову пророка. И доверяйся после этого нежным ласкам волооких красавиц! Астра смотрела на него со все возрастающим удивлением – ей пришли в голову иные образы. – Ты не очень расположен к женщинам, – заметила она. – Но ведь твоя голова на месте! – Потому что я ее не теряю ни при каких обстоятельствах. – Похвально. – Тебе не по душе мои слова? – Матвей открыл глаза и саркастически улыбнулся. – Так мне продолжать? – Конечно, продолжай. Он снова погрузился в себя, не сосредотачиваясь, а отпуская мысль на свободу. – Танцующие в масках напоминают мне о притворстве и неискренности: никто не желает предстать перед другими в истинном свете, каждый приукрашивает себя, как может. Жизнь – это карнавальная ночь, где свет факелов маскирует изъяны, а вместо лиц нас окружают маски. То же происходит и с любовниками: даже в постели люди готовы обнажить тело, но не душу. Астре хотелось заплакать. Они с Захаром тоже разыгрывали странный и бездарный спектакль, который едва не окончился свадьбой. Господи! Да она должна благодарить Марину за то, что та положила конец этому кривлянью. Глаза Матвея были закрыты, и он не видел ее замешательства. – Афродита в венке – образ каменной красавицы, которую мы наделяем качествами, которых и в помине нет. Только венок на ее мраморных волосах живой, а сама богиня любви – всего лишь создание скульптора, его неосуществимая мечта. – Ты разочаровался в женщинах? – спросила Астра, скрывая волнение. – Скорее, им не удалось меня очаровать. Ладно, вернемся к фильму. Охота на кабана ничего не затронула… висельник тоже… что еще? – Люди, которые бросают монетки в фонтан. – Точно! Ну, это совпало с известной приметой: чтобы вернуться в понравившееся место, следует кинуть в воду денежку или какое-нибудь украшение. Он замолчал, ожидая от нее очередной подсказки. – Котелок. Матвей уселся поудобнее, склонил голову набок. – Котелок незаменим в дальних походах, – заявил он. – Хорошо сидеть вечером у костра, смотреть на огонь, вдыхать аромат горячей ухи или картошки с мясом. – Я люблю жечь костры! – призналась Астра. – Огонь будит во мне что-то давнее, забытое… Снопы искр, летящие в небо, сводят меня с ума. Карелин открыл глаза и уставился на гостью. – Я не поджигала дом Иды Вильгельмовны! – выпалила она. – Сколько раз можно повторять?! – Хотелось бы верить. Надеюсь, моей квартире пожар не грозит. С ассоциациями было покончено. Астра надулась, а Матвей вдруг вспомнил указанную в ее паспорте фамилию – Ельцова. Он уже не раз порывался задать ей один вопрос, но все откладывал. – Господин Ельцов и возглавляемая им страховая компания никак с тобой не связаны? – Это мой отец. – Ого! Так ты ему не однофамилица, а дочь? – Что здесь такого? Выходит, молодая женщина, которую он приютил сначала в камышинском доме, а теперь в московской квартире, не так проста. Ее папаша не «преуспевающий бизнесмен», как она изволила выразиться, – таких в столице пруд пруди, – а весьма уважаемый, известный в своих кругах и довольно обеспеченный человек. Можно сказать, богатый. |