
Онлайн книга «Жестокие слова»
![]() Гамаш не ответил. Не мог. Он смотрел на высокие шесты, резьба которых отражала мифологические времена, браки животных и духов. Киты-убийцы, акулы, волки, медведи, орлы и вороны — все они смотрели на него. И еще кое-кто. Зубастые твари с длинными языками и громадными глазами. Существа, неизвестные за пределами мифа, но вполне реальные здесь. Некоторые тотемные шесты были прямые и высокие, но большинство упали или покосились. — Мы все рыбаки, — сказал Уилл. — Эстер была права. Море кормит наши тела, а вот это кормит наши души. — Он распахнул руки и подался всем телом в сторону леса. Они двинулись между тотемных шестов, и хранитель Джон заговорил: — Это самая большая коллекция стоящих тотемных шестов в мире. Теперь это место охраняется, но так было не всегда. Некоторые шесты увековечивают какое-нибудь событие, некоторые шесты похоронные. Каждый рассказывает свою историю. Образы находятся один над другим в определенном и заданном порядке. — Здесь Эмили Карр написала бо́льшую часть своих картин, — сказал Гамаш. — Я решил, что вам интересно будет это увидеть, — сказал Сомс. — Merci. Я вам очень признателен. — Это поселение пало последним. Оно было самым отдаленным и, возможно, самым стойким, — сказал Джон. — Но все же пало и оно. Волна болезней, пьянства и миссионерства накрыла деревню, как и все другие. Тотемные шесты были срублены, общинные дома уничтожены. Это все, что осталось. — Он показал на возвышение в лесу, поросшее мхом. — Здесь был общинный дом. В течение часа Арман Гамаш ходил среди тотемных шестов и ловил себя на том, что поднимает руку и кладет свою крупную, уверенную ладонь на эти великолепные лица, пытается понять того, кто вырезал это существо. Наконец он подошел к Джону, который весь этот час простоял в одной точке, наблюдая. — Я расследую убийство. Позвольте показать вам кое-что? Джон кивнул. — Первое — это фотография убитого. Я полагаю, что он какое-то время провел на Хайда-Гуаи, хотя думается мне, что он называл архипелаг островами Королевы Шарлотты. — Значит, он был не хайда. — Скорее всего, да. Гамаш показал Джону фотографию. Тот взял и внимательно ее рассмотрел. — К сожалению, я его не знаю. — Прошло какое-то время. Лет пятнадцать, двадцать. — То были трудные времена. Здесь толклось много людей. Именно тогда хайда остановили лесорубов, заблокировав дороги. Возможно, он был лесорубом. — Возможно. Он явно чувствовал себя в лесу как дома. Построил себе бревенчатую хижину. Кто здесь мог его научить этому? — Вы шутите? — Нет. — Практически любой. Большинство хайда живут теперь в деревнях, но почти у всех у нас есть лесные домики. Те, которые построили мы сами. Или наши родители. — И вы живете в таком домике? Не задумался ли Джон, прежде чем ответить на этот вопрос? — Нет, у меня номер в «Холидей Инн Нинстинц». — Он рассмеялся. — Да, я построил собственный домик несколько лет назад. Хотите его увидеть? — Если вы не возражаете. Уилл Сомс с внучкой остались прогуливаться неподалеку от берега, а хранитель Джон повел Гамаша глубже в лес. — Знаете, некоторым из этих деревьев больше тысячи лет. — Они стоят того, чтобы их сохранить. — Не все с этим согласны. Он остановился и показал на небольшой домик в лесу. Домик с крылечком и креслом-качалкой при входе. Точная копия домика Отшельника. — Вы его знали, Джон? — спросил Гамаш, вдруг остро почувствовав, что он один на один в лесу с человеком большой физической силы. — Убитого? Гамаш кивнул. Джон снова улыбнулся: — Нет. — При этом он подошел очень близко к Гамашу. — Это вы научили его строить бревенчатые хижины? — Нет. — Вы научили его искусству резьбы по дереву? — Нет. — А если да, то сказали бы мне? — У меня нет повода вас бояться. Мне нечего скрывать. — Тогда почему вы здесь? В одиночестве? — А вы? — Голос Джона стал не громче шепота, шипения. Гамаш развернул скульптуру. Джон посмотрел на людей на паруснике и отшатнулся. — Это вырезано из красного кедра. С Хайда-Гуаи, — сказал Гамаш. — Может быть, дерево, из которого это вырезано, росло где-то здесь. А вырезал эту скульптурку убитый. — Это не имеет ко мне никакого отношения, — сказал Джон и, бросив последний взгляд на скульптурку, пошел прочь. Гамаш последовал за ним из леса. Уилл Сомс стоял на берегу и улыбался. — Хорошо поговорили с Джоном? — Ему почти нечего сказать. — Ну, он же хранитель, а не болтун. Гамаш улыбнулся и принялся заворачивать скульптуру в полотенце, но Сомс остановил его и снова взял скульптуру. — Вы говорите, дерево привезено отсюда? Оно старое? — Мы не знаем. Специалисты не могут определить. Для этого нужно разрушить скульптуру, но я не позволяю им сделать это. — И это стоит больше человеческой жизни? — Сомс поднял скульптуру повыше. — Мало что стоит больше человеческой жизни, месье. Но эту жизнь уже забрали. Я хочу найти того, кто это сделал, но не уничтожая еще и творение убитого. Это удовлетворило Сомса, который вернул — хотя и неохотно — скульптуру Гамашу. — Я бы хотел познакомиться с автором. У него был настоящий талант. — Возможно, он был лесорубом. Участвовал в сведении на нет ваших лесов. — В моей семье многие были лесорубами. Такое случается. Это не делает их плохими людьми или врагами до смерти. — Вы обучаете других резчиков? — словно невзначай спросил Гамаш. — Вы думаете, что он приходил сюда говорить со мной? — спросил в ответ Сомс. — Я думаю, он приезжал сюда. И был резчиком. — Сначала лесоруб, потом резчик. Так кем же он все же был, старший инспектор? Это было сказано с юмором, но Гамаш почувствовал критическую нотку. Он закидывал удочку и знал это. Так же, как и Сомс. Как и Эстер. «Мы все рыболовы», — сказала она. Нашел ли он что-нибудь на этих островах? Гамаш начинал сомневаться в этом. — Вы обучаете резчиков? — повторил он свой вопрос. Сомс отрицательно покачал головой: — Только других хайда. — Отшельник пользовался местным деревом. Это вас удивляет? |