Онлайн книга «Истребитель майданов»
|
В кабинете появилась Левенко. – Чего тебе, – спросил заместитель главаря банды. – Там баба одна в туалет просится. – И дальше что? Я должен ей горшок принести? – Нет, но я думала, что надо бы спросить разрешения. Таев махнул рукой. – Тебе же сказано, выводить баб – твое дело. Что непонятно? Шагай с этой особой в сортир да смотри за ней! – Угу. Пошла. Гладилина видела, что ее жених не оказался среди заложников. Он не погиб, потому как выстрелов в этом крыле не было. Значит, Николай мог спрятаться только в туалете. Скорей всего, в женском, потому что там подсобка уборщиц. Поэтому Виктория и попросилась в туалет. Ей надо было убедиться, что Белов именно там. Левенко привела ее в заведение и сказала: – Что-то рано тебе приспичило, красотка. – Я беременна. – Памперсы надо носить с собой, если у тебя недержание. Разговор происходил у крайней кабины, напротив подсобки, дверь в которую осталась открытой. Белов осторожно выглянул, тут же встретился взглядом с Гладилиной, подмигнул ей и снова скрылся. Виктория недолго пробыла в кабинке, потом помыла руки. – Смотри, какая чистюля, – съязвила Левенко. – Обычная гигиена. – Умная, да? А я шлюха бестолковая? – Я ничего подобного не говорила. – Пошла, стерва, и больше не умничай, а то я тебе быстро прерывание беременности устрою! Голоса стихли. Белов вызвал на связь Бахтеева. – Ты рано, Коля, – ответил тот. – Появилась новая информация. – Слушаю. – В банде есть одна молодая, но дерзкая сучка. Она выводит женщин в туалет. – Я понял тебя. – Тогда пока все. Звонок телефона раздался через четыре минуты после разговора Таева с начальником охраны. Руслан усмехнулся и сказал: – Умеют, когда захотят. – Это первый заместитель губернатора Артюхин Игорь Владленович, – услышал он. – Еврей, что ли? – Почему еврей? – Отчество у тебя не русское. – Ну, предположим, по акценту вы тоже не русский. – Еще один умник. Теперь слушай меня. Мы представляем организацию, борющуюся с чиновничьим и ментовским произволом. То, что устроили ваши менты у ночного клуба «Юпитер», иначе как полнейшим беспределом назвать нельзя. – Полицейские в людей не стреляли. Это доказано. – Конечно, как же иначе? Это пацаны сами себя прикончили. – Нет. Они стали жертвой чудовищной провокации. – Естественно. Но на этот раз отмазаться у вас не выйдет. Значит, так, Артюхин, вот наши требования. Сюда, в Дом правительства, должны приехать начальники УВД и ФСБ, а еще те менты, которые несли службу у «Юпитера» вечером, когда были расстреляны пацаны. Передать их нам должен ты лично. В обмен получишь заместителя губернатора, советника и всех заложников. – А Сергея Михайловича? – Ты о губернаторе? – Да. – По нему будет отдельный разговор. – Что вы намерены сделать с ним? – Узнаешь позже. Пока проведем обмен заложниками. – Но вы понимаете, что я не имею никакого влияния на генералов и их подчиненных? Да и губернатор тоже. – А мне плевать. Ты поговори с ними. Может, согласятся? Они ведь наверняка когда-то и где-то воевали, что-то от офицерской чести осталось, да? – А если они не согласятся? – Тогда, Артюхин, за все ответят губернатор, заместитель, советник и десять обычных людей. – Сколько у меня времени? – Час. – Это несерьезно. – Сколько тебе нужно? – Хотя бы три часа. – Двух хватит. Сейчас десять двадцать пять. Значит, в двенадцать двадцать пять, ладно, пусть в двенадцать тридцать, я жду твоего звонка. – Других условий не будет? – Ты можешь предложить что-то поинтереснее? – Надо подумать. – Подумай. А пока будешь базарить с генералами и размышлять, пришли к нам телевизионщиков с ведущего областного канала. Но только журналюгу и оператора. Я хочу пообщаться с прессой. Ведь у нас же открытое общество, не так ли? Народ должен знать, что происходит в городе. – Это пожелание? – Это приказ, придурок. Телевизионщики должны быть здесь через час! – Но я не могу их заставить. – Похоже, ты ничего не можешь. На хрена тогда пост занимаешь? За что тебе бабло платят? Только за то, что ты есть? Короче, если не хочешь, чтобы я ужесточил требования и не затребовал тебя к себе, обеспечь телевизионщиков. Скажи им, чтобы не боялись. Как придут, передадут репортаж в прямой эфир, так и уйдут. Их никто не тронет. Это мое слово. Все, работай, Артюхин. – Переговорив с первым вице-губернатором, Таев положил телефон и заметил, что Кошелев вдруг побледнел. – Эй, ты чего это? – Я же говорил, сердце. – Блефуешь? Не выйдет. – Мне действительно плохо. – Терпи. Сам понимаешь, «Скорую» я тебе вызвать не могу. – Не надо «Скорой». В заложниках находится мой врач, Зинаида Владимировна Орлова. Позовите ее. Она знает, что надо делать. У нее есть нужные лекарства. Таев подозрительно посмотрел на губернатора, но понял, что у того действительно прихватило сердечко. – Приведи сюда врачиху! – приказал он Габарову. – Угу. Таев присел на край стола и спросил: – Так у тебя еще и личный врач есть? А может, и собственный повар, парикмахер? – Не я составляю штаты. – Неплохо живут у нас главы регионов. Все, что надо, под рукой. И воровать особо не требуется. Хотя нет, не будешь красть, должность эту не получишь. – Да прекратите вы нести чушь. – Не надо грубить и нервничать тоже. Побереги сердце. Пока еще ты нужен мне живым. – А потом? – Потом посмотрим. Время, как говорится, покажет. Габаров ввел в кабинет женщину лет пятидесяти. – Ты и есть врачиха губернатора? – спросил Таев. – Вы, молодой человек, могли бы быть повежливей. Я вам в матери гожусь. – Ты? Мне в матери? У меня есть своя мать. По сравнению с ней ты никто. Отвечай на вопрос! |