Книга Порок, страница 15 – Илья Райх

Они не зашли в кабинет.

Тот, кем больше всего интересовался Евгений, никак не отреагировал. Он сидел спиной и ни разу не обернулся. Следователь только разглядел лысую побритую голову, черное полупальто, синие джинсы и лежащий рядом на полу черный пакет с личными вещами. Необходимый атрибут для тех, кто приходит с повинной.

– Не будем мешать, – сказал Вовчик и прикрыл дверь.

– Ты точно уверен, что это он? – сидя за столом с кружкой чая в руке, поинтересовался Евгений.

– Можешь сейчас же приступить к допросу и не пытать меня, – ответил Вовчик.

– Ладно, допьем чай.

– Выпьешь сто грамм? – ожидаемо спросил Вовчик.

– Нет, что-то не тянет, – пробурчал Евгений. – Ты наливай себе, не обращай на меня внимания.

– Один не могу, – ответил Вовчик без особой уверенности. – Я с ним уже побеседовал, – по первым показаниям кажется, это он убил трех женщин… ну, процентов на девяносто.

– А что там делает твой опер? – поинтересовался Евгений.

– Тренируется. Работает только два месяца, пусть поучится вести допросы.

– Видно, что зеленый, чуть не встал при виде начальства, – важным голосом произнес Евгений, но тут же реабилитировался: – Мы были такими же, и в первое время трепетали перед любым, кто выше по званию и должности.

Вовчик кивнул и перешел к делу:

– Я расспросил и с первых показаний понял, что это наш клиент. К примеру, откуда ему знать, что насиловали в презервативе?

– Ладно, пошли, сейчас все проясним, – Евгений сделал последний глоток. – Только студента выйти попроси.

– Он со мной дежурит сегодня, пусть сидит и работает, – что-что, а держать в узде своих подчиненных Вовчик умел.

Но Евгений не был готов к уроку профмастерства и возразил:

– Давай потом, а? Сейчас подъедет Маша…

– Это та доска, лечившая меня… – завелся Вовчик.

– Вовчик, не кипятись, мы же работаем одной командой!

– Ее не пущу, пусть сидит в коридоре, – сказал коллега.

– Я сам ее вызвал, пусть изучит объект, – может, он блефует, как все психические недоноски.

– Ладно, делай, что хочешь, – сдался Вовчик. – Но разобрались бы и без твоей умной Маши.

– Спасибо!

Даже если это и был убийца, а не очередной шизофреник, готовый взять на себя все убийства на свете, – а таких за последние дни побывало в ОВД не менее пяти, – в любом случае, человек с повинной до последнего вселяет сомнения в умы следователей, независимо от точности изложения фактов преступления. Уголовное дело в таких случаях строится на одном фундаменте – чистосердечном признании, хрупкость которого рано или поздно прочувствует каждый доморощенный следователь.

Хуже всего, когда дело в таких случаях разваливается в суде, где человек с повинной отказывается от своих показаний. И вторит окружающим, что он оговорил себя под физическим воздействием. Поэтому многое зависит от качества и количества косвенных улик, – таких, как отпечатки пальцев, анализ ДНК, баллистика… всего и не перечислишь. Немаловажен и мотив.

Евгений сел напротив подозреваемого, спиной к окну, на рабочее место Вовчика. Хозяин кабинета устроился сбоку от стола. Человек с повинной сидел у второго стола, приставленного торцом к месту начальника отдела. Он был без наручников. Мужчина лет тридцати пяти, со сверкающей бритой головой, с обычным непримечательным лицом, если опустить голубой проникающий цвет глаз.

– Приступим, – утвердительным тоном произнес Евгений. – Твое дело вести буду я. Меня зовут Евгений Андреевич Романов.

Евгений посмотрел на своего подследственного, тот только кивнул в знак согласия. Дальше, как и полагается в таких случаях, Евгений зачитал права подозреваемому и спросил, будет ли у него адвокат; если нет, то тогда защитника предоставят за счет государства.

– Мне не нужен адвокат, тем более – за счет государства, – заговорил мужчина.

В его голосе отсутствовал какой-либо протест, он был спокойным и уравновешенным. Учитывая такое начало разговора, со стороны могло показаться, что речь идет о мелком хулиганстве, а не тройном убийстве.

– Хорошо, но в любом случае в конце допроса к нам зайдет адвокат и для соблюдения формальностей распишется под показаниями. Итак, начнем… тебя зовут Воинов Александр Викторович, 1976 года рождения. Ты пришел с повинной? – Подозреваемый лишь кивнул лысой головой.

– Я так понял, что ты отказываешься писать показания на бумаге? Тогда с твоих слов я наберу их на компьютере, затем ты распишешься.

Мужчина снова только кивнул в знак одобрения. Евгений развернул ноутбук, который всегда возил с собой. Также установил перед подозреваемым диктофон и предупредил, что будет идти запись допроса. В ответ был вновь сухой кивок, поэтому Евгений решил сразу установить свои правила:

– Говори «да», а не кивай, хорошо?

Образовалась пауза, Воинов ничего не ответил и опять кивнул.

– Я надеюсь, ты понимаешь русский язык? – с напускной улыбкой обратился Евгений к Воинову.

– Вы же хотите получить признательные показания? – вопросом на вопрос ответил Воинов.

Воинов не смотрел на оппонентов, его взор был устремлен за спину Евгения, а на Вовчика с начала допроса он не удосужился взглянуть даже мельком. Единственным доказательством присутствия окружающих для него служил голос Евгения, который пока выдерживал миролюбивый тон. Было ли игнорирование выбранной стратегией на допросе – сказать было трудно. Но ради чего? Поэтому несговорчивость человека с повинной сотрудники органов восприняли как каприз.

– Поэтому у меня несколько маленьких условий.

Но эту фразу они уже приняли как личный вызов. Евгений был в легком замешательстве, и только ироничная улыбка на лице скрывала накипающий гнев. Но на помощь пришел Вовчик:

– У нас есть правила: мы задаем вопросы, а ты отвечаешь! Тебе все ясно? – Вовчик и Евгений переглянулись. Но упреждающий выпад Вовчика не произвел на Воинова должного впечатления. Он вновь промолчал, лишь покачал головой.

– Я не услышал ответа. Не надо усложнять, я выкладываю вам все, как было, но прошу только одного – чтобы меня не донимали на допросах без особой нужды. Я хочу побыстрее приступить непосредственно к допросу, а не тратиться на формальности. Много ли это для человека, который облегчил ваши трудовые будни? – он говорил медленно, без акцентов, без протеста и просьбы. Да, это был голос человека, который не просит и не умоляет. Но и велеречивостью там не пахло.

– Хорошо, – сдался Евгений.

– Не надо делать одолжения! – встрял, как полагается закоренелому оперативнику, Вовчик, – в его поведении было мало учтивости. – Понятно?

Воинов не удосужил оперативника взглядом, что покоробило самолюбие полицейского пуще прежнего. Хозяин кабинета соскочил со стула и, схватив ворот полупальто подозреваемого, свирепым голосом произнес: