Онлайн книга «Адвокат. Судья. Вор»
|
– Обнорский? А вы как здесь? – Взгляд подполковника перескочил на подходивших Маркова с Кудасовым, и у Ващанова расширились глаза. – Назад, назад, Обнорский! Посторонним доступ закрыт! Серегин, не слушая, отодвинул рукой заместителя начальника ОРБ и снова шагнул вперед. Тогда Геннадий Петрович крикнул двоим омоновцам: – Да отведите же его! Бойцы с закинутыми за спину автоматами подскочили к Андрею, он дернулся в их руках, но через мгновение обмяк и ссутулился. Омоновцы перевели его через дорогу, и там Обнорский сел прямо на землю, опустив лицо в колени… Между тем Ващанов, рыская глазами, пытался разобраться в ситуации и понять, как в Соснове оказались Кудасов с Марковым. Заметим, что Никита Никитич хотел бы задать своему начальнику точно такой же вопрос, но… Субординация – она и в Соснове субординация… – Кудасов? Ты что здесь делаешь? – Губы подполковника прыгали и как-то неестественно блестели. – Работаю… – неопределенно пожал плечами Никита Никитич, которому с каждой минутой обстановка вокруг дома казалась все более и более странной. И откуда Ващанову здесь взяться? – Как – работаешь? – Геннадий Петрович крякнул и вытащил из кармана «Беломор». – Ты же выходной сегодня… – Да… Видать, не до выходных. – Кудасов глянул через плечо Ващанова на горящий дом и спросил: – Что здесь? – Хуй знает! – выдохнул подполковник и суетливо потер руки. – Ладно, раз уж ты все равно работаешь… Давай-ка дуй на базу, организуй там проверку людей по картотеке, мы тут список составили… Вова! Из толпы вынырнул Колбасов, подбежал: – Звали, Геннадий Петрович? – Да, – кивнул Ващанов. – Ты это… отдай Никите Никитичу список людей, чтобы он проверку начать мог на базе… А мы тут с тобой поработаем… – Какой список? – не понял Колбасов. – Вова! – заорал подполковник. – Если ты список потерял, я тебя… – Ага, – врубился Колбасов, шаря по карманам куртки. – Выпал где-то… – Быстро найди и восстанови! Владимир Николаевич метнулся обратно в толпу, а Ващанов повернулся к Кудасову: – Сейчас поднесет… Ну и давайте на базу, а там я тебя найду, поговорим… – Геннадий Петрович, – попросил Кудасов, – разрешите поприсутствовать… Место осмотреть, с людьми потолковать… – Лишнее, – махнул рукой подполковник. – Мы тут сами управимся, с Вовой… Давай бери Маркова – и в Питер… А журналист, он что – с вами был? – С нами, – кивнул Кудасов. Показалось ему или нет, что Ващанов вздрогнул? И почему он так явно хочет убрать его, Никиту Никитича, с места происшествия? Любой, даже самый зеленый опер знает: залог раскрытия преступления чаще всего – в грамотном осмотре места происшествия и в правильной отработке свидетелей и очевидцев… – Не с теми ты, Никита, контакты заводишь, – нехорошо улыбнулся Геннадий Петрович. – Славы небось захотелось… Бери своего… писателя и езжай… Слушай только его поменьше… У парня не язык, а помело… Одно слово – журналист… Он-то здесь каким боком? – Не знаю, – уклончиво ответил Кудасов. – Мы его по дороге подобрали. – А-а, – протянул подполковник. – Бежал, стало быть, на жареное… Как это они все узнавать успевают… Из толпы снова выскочил Колбасов, держа в руке смятый листок бумаги с несколькими накарябанными на нем фамилиями: – Вот… Действительно выронил. – Все, Никита, езжай. – Ващанов передал список Кудасову и улыбнулся. – Да, Обнорскому передай – я с ним потом отдельно побеседую… Кудасов кивнул, отвернулся и пошел к «шестерке», за рулем которой сидел угрюмый Марков… Они подъехали к продолжавшему сидеть на земле Андрею, Никита Никитич распахнул дверь: – Поехали. До города довезем. Обнорский безучастно поднял голову, потом поднялся и сел в салон… Ващанов с Колбасовым проводили «шестерку» глазами, затем Владимир Николаевич сплюнул и тихо сказал: – Журналиста-то зря отпустили, Геннадий Петрович… Надо было до кучи его… – Хуйню порешь, Вова, – раздраженным шепотом откликнулся подполковник. – Он с Никитой и Марковым приехал… Надо сначала выяснить, что он им наплел… Конкретики-то у нас нет никакой… Пока… Даже если и пизданул писатель чего-нибудь – так то слова одни… А прихвати мы его – Никитка задуматься может… Он и так, сука, чует что-то… Нам Обнорскому предъявить нечего… Из бани ты сам его упустил… А теперь… – Ващанов кивнул на огонь. – Если парень не совсем больной, он и сам молчать будет… В его же интересах… Соображать надо, Вова… Кончилось все… И слава Богу, что хоть так… Геннадий Петрович вздохнул со всхлипом и мелко, будто таясь кого-то, перекрестился… До города они ехали молча. Лишь на выезде из Соснова Марков попытался было расспросить Обнорского: – Ты нам ничего рассказать не хочешь? – Нет, – угрюмо мотнул головой Серегин, видевший, как Ващанов о чем-то долго беседовал с Кудасовым, и как подбегал к ним дважды Колбасов. Андрей не верил оэрбэшникам, думал, что они везут его на Литейный, чтобы потом сунуть в камеру. А ему было уже все равно. У него не осталось ни страха, ни боли, ни сил на какие-либо другие чувства. Обнорский считал, что Кудасов с Марковым специально по команде Ващанова притормозили его в Питере… – Слушай, старичок! – завелся Степа. – Что ты целку-то из себя строишь? Ты же рвался сюда? Что тут за разборка была? – Я ничего не знаю, – мертвым голосом ответил Серегин. – Про разборку в Соснове вы сами мне сказали… Вот и спрашивайте друг у друга… – Да ты… – дернулся было Степа. Но Обнорский перебил его, вскинув подбородок: – Что я? Что?! Сюда ты должен был рваться! Ты!!! Твоя контора как называется? ОРБ? Я б вас по-другому назвал… – Это как же? – Не важно… – Андрей снова угас. – Не будет у нас разговора… Не о чем мне рассказывать. По крайней мере – вам… – Да если б не мы… – чуть не заорал Марков. Но Кудасов остудил опера: – Степан! Оставь его в покое! Не хочет разговаривать – не надо… Никита Никитич всегда следовал старой оперской заповеди: если посадил зерно – не бегай каждый час и не ковыряй пальцем, надеясь увидеть росток, только испортишь все… Придет время – росток сам покажется, если зерно живое было… У Финляндского вокзала Степа притормозил, и Никита Никитич сухо сказал Андрею: – Мы на Литейный… Вам, наверное, здесь будет удобнее выйти – метро все-таки… Обнорский какое-то время недоуменно смотрел на Кудасова, потом безразлично кивнул, вылез из машины и, не попрощавшись, зашагал прочь… Кудасов посмотрел ему вслед, а потом негромко сказал Маркову: |