Онлайн книга «Подиум судьбы»
|
Не знаю почему, но тусовщики считают себя дико крутыми. Они передают информацию о предстоящих мероприятиях по сарафанному радио, а особо продвинутые даже расписывают в календарь светские события. Они не нуждаются в пригласительных билетах и попадают на любые закрытые вечеринки. Я не знаю точно, как это происходит, но похоже, что они настолько уверены в своей крутости и уникальности, что секьюрити просто пропускают их. На самом деле тусовщики ничего собой не представляют. И даже ни у кого не возникнет мысли разговаривать с ними о глубоких вещах, философствовать или спрашивать жизненные советы. Однако их главный навык – умение создать видимость. Видимость наличия денег, интеллекта, эрудиции и популярности. Для этого много не надо. Чтобы создать видимость наличия денег, надо просто что-то публично потратить или иметь пару-тройку брендовых сумочек. Чтобы создать видимость эрудиции и интеллекта, просто следует заучить несколько незаезженных, проверенных временем имен писателей, музыкантов и политиков. А чтобы создать видимость популярности, надо со всеми чмокаться и делать вид, что вы знакомы с детства, просто лучшие друзья, особенно с теми, кого показывают по телевизору. Мне порой кажется, что громкая музыка создана специально для того, чтобы комфортнее было не общаться. Стандартный диалог двух тусовщиков выглядит так: «Прекрасно выглядишь, давно тебя не видела, вчера мы объездили двенадцать клубов, такое было, ты не представляешь!» «Да я была позавчера в этих местах. Надо сказать, что ребята сдают позицию. А вчера на открытии нереально крутого места, только для избранных, вот там что было!» Как сказал Рустам, «тусовщики – это лучшие друзья, каждого из которых я вижу в первый раз». * * * В принципе, проводить ночи напролет в клубах – это весело. Есть ощущение, что ты не одинок. Есть чувство, что у тебя полно друзей. Есть приятная компания и музыка. Тут можно ни с кем не разговаривать и не уметь танцевать. Можно стоять с бокалом и колыхаться немного в ритм. У этой музыки нет мелодии, у нее есть только ритм. Она вводит в транс. И алкоголь закрепляет этот эффект. И самое главное, ты улетаешь от всех проблем, от горестей, которые беспокоили тебя днем. Ночь стирает воспоминания и притупляет боль. Таблетки я не употребляю, хотя многие в нашей компании это делают. Говорят, от них нет похмелья, и сил хватает на двое суток. Но мне не надо столько сил. А похмелье меня и так не мучает. Но временами накатывает какая-то особая тоска… и хочется убежать или уехать куда-нибудь подальше от Москвы… чтобы капитально сменить обстановку! Совсем! * * * …Теперь я в Монако – лежу на палубе шикарной яхты и загораю. Сейчас утро. Все еще спят после вчерашнего. Мы тут уже третьи сутки! Конечно, вся основная тусовка здесь была в мае, прошла «Формула», и много людей съехались сюда со всей Европы – и из России, естественно. «Но сейчас тоже неплохо! – думала я. – Тусовки продолжаются, море прекрасное. Красота, да и только!» Как я оказалась в Монако на яхте? Да как обычно, мы с Рустамом и частью наших прилетели сюда совершенно случайно. Уже было почти утро, как вдруг у Рустама звонит телефон: – Алло, дорогой! Привет! Сколько лет, сколько зим! Где? О-о-о-о, завидую! А у нас тут мерзкая погода, ну ты знаешь московское лето. Да. Ага. Да. А почему нет? Да я тебе говорю, спорим?! Да прилечу! Да хоть сейчас! Да я – не я, если не прилечу. Ну все, готовь яхту! – Кто это? – спросила я. – Алиска, у тебя есть планы на следующую неделю? – He-а! Сейчас же лето, учеба закончилась, – ответила я, допивая уже четвертый мохито. – В Монако была? – Нет. – А хочешь? – Очень! – Вставай, поехали! Рустам подскочил и со словами «Счет, пожалуйста» начал поспешно собираться. – Народ, я только что разговаривал со своим старинным другом, он в Монако на своей яхте, скучает в одиночестве. Кто хочет составить ему компанию? – Я! – И я! Все хотели. Но шенгенская виза была не у всех, так что поехали еще трое. * * * Вот так я оказалась здесь. Олигархический друг Рустама оказался очень приятным мужчиной под пятьдесят, и звали его классически – Иван. Мы каждый вечер на закате садимся с ним на палубе и разговариваем. Он рассказывает мне разные истории о девяностых и начале двухтысячных, или нулевых, как их чаще называют. Но он говорит, что ему нули не нравятся. Вообще! Ни в каком качестве! Вот так. Он ко мне не пристает и ведет себя очень галантно. Сказал, что я напоминаю ему дочь от первого брака, с которой он не общается уже много лет. Ее мама, его бывшая жена, сбежала от Ивана с каким-то американским денди (так он выразился), захватив с собой дочурку. Иван тогда еще был обычным инженером-газодобытчиком. Я узнала немало подробностей о том времени, когда была еще маленькая, о девяностых! Некоторые истории я знаю и от папы, но Иван повествовал спокойно и неторопливо очень страшные вещи… Конечно, родители мне немного рассказывали о том времени, но от рассказов Ивана у меня мурашки побежали по коже. Многих друзей и партнеров Ивана убили. В то время в России было не безопасно. Особенно в Москве. * * * «По мотивам этих историй нужно написать отдельную книгу», – решила я и сказала об этом Ивану, когда он спросил меня, чем бы я хотела заниматься в будущем. Иван не пьет спиртного, не курит, ведет здоровый образ жизни и встает очень рано. Поэтому завтракаем обычно мы тоже вместе, пока все остальные отсыпаются. – Ты хочешь написать книгу? – спросил меня Иван. – Да, хочу. Я надкусила круассан с нежной творожной начинкой – и мелкие крошки посыпались во все стороны. – И о чем она будет? – не обратив внимания на фейерверк из крошек, опять спросил Иван. – О жизни девушки, которая ищет себя. – Ты хочешь быть писательницей? – Не знаю пока… – Зачем же ты хочешь написать книгу? – Я же говорю, я хочу написать книгу о девушке, которая ищет себя. Может быть, к концу книги она поймет, чего хочет! – ответила я. Иван неторопливо отпил чай из своей чашки и сказал: – Уверен, у тебя получится. Дашь автограф? – Издеваешься? – Нет. Я же бизнесмен, думаю, твой первый автограф потом можно будет неплохо продать. Я засмеялась: – Моя мама пишет стихи. А я – так, десять процентов от ее таланта. |