Книга Небеса рассудили иначе, страница 36 – Татьяна Полякова

– Ага, – кивнул Берсеньев. – Тогда у меня только один вариант. Рыдаешь над разбитой любовью?

– Можно не лезть в мою личную жизнь? Хотела бы скромно напомнить, в твоей тоже все далеко не безоблачно.

– Вот уж глупость, – фыркнул Берсеньев. – Я привык наслаждаться жизнью независимо от того, что в ней происходит.

– Научишь?

– А я чем, по-твоему, занимаюсь?

– Тогда скажи на милость, почему все так по-дурацки? – тут мне стало стыдно, и я нервно хихикнула, а Берсеньев усмехнулся.

– Вопросы вроде этого ответа вообще-то не требуют. Должен тебя огорчить, милая, наш мир – это просто ленивое недоразумение. Иначе говоря, высший разум в нем отсутствует, и полагаться, как это ни грустно, приходится только на себя. И никакого бессмертия для главных персонажей. Это я к тому, что чем больше ты тратишь время на ерунду, тем меньше его остается. И однажды не окажется вовсе.

– Выпендрежник, – хмыкнула я. – Кому вкручиваешь? Сомневаюсь, что ты хорошо спишь по ночам…

– Со сном у меня проблемы только в том случае, если рядом хорошенькая блондинка или брюнетка. Мне, собственно, без разницы.

Я накрыла его руки, лежащие на столе, своими ладонями и головой покачала:

– Все ты врешь…

– Это жест сочувствия? – кивнул он на наши руки. – Сзади Стас сидит, вдруг приревнует?

Я отдернула руки и обернулась. За моей спиной была компания молодых людей.

– Шутка, – засмеялся Берсеньев. – А с руками поосторожнее, мало ли что.

– Идиот, – вздохнула я.

– Ага. Трачу драгоценное время на дурочку. Правда, дурочка мне очень симпатична, что явное транжирство оправдывает.

Тут и объявился Перфильев.

– Что тебе? – спросил с некоторым недовольством, когда я ответила на звонок.

– Помощи и поддержки.

– А поконкретней?

– Давай встретимся, я тебя угощу, чем захочешь, и все как есть растолкую.

– У меня полчаса, не больше…

– А я совсем рядом с твоей конторой, – осчастливила я и назвала кафе, в котором находилась. Олег Викторович вздохнул и отключился.

– Что ж, оставляю тебя в надежных руках, – сказал Берсеньев, поднимаясь, и взял пальто с вешалки.

– Я с Туровым встречалась. Толку – ноль… Одно несомненно: Софья проводила свое расследование и с этой целью не раз приезжала на дачу. Местных расспрашивала.

– О чем?

– Туров считает, об отце. И о его дяде. Они ведь были друзьями.

Берсеньев задумался, глядя куда-то поверх моей головы.

– Позвони мне, – сказал, достав ключи от машины. – Вдруг идея появится.

Он ушел, а на смену ему практически через несколько минут явился Перфильев.

– Будешь допекать с этим делом? – вздохнул он, занимая место Берсеньева. Куртку снять не пожелал, от кофе и прочих радостей отказался. Сэкономить, я, конечно, рада, но стоило пошевеливаться. Похоже, времени у него и впрямь в обрез.

– Есть новости?

– Не так стремительно, дорогая. Мы же не в кино.

– Это может быть Аркадий Чадов?

Олег Викторович пожал плечами:

– Как знать… Один сюрприз мы уже получили, когда искали Смолину, а нашли старые кости, может, будет и второй.

– Остро нуждаюсь в твоей отзывчивости, – развела я руками. – Надо взглянуть на старое дело об убийстве, которое произошло на этой даче несколько лет назад. Женщина и ребенок.

– Да знаю я, – поморщился Перфильев. – Ты защищаешь Турова, ну и флаг в руки, при чем здесь убийство семьи его дяди, которое произошло бог знает когда?

– Внутренний голос подсказывает: все как-то связано.

– Да? Что с чем?

– Ты говорил, у тебя времени мало? Тогда, может, не стоит тратить его на ерунду. С делом поможешь?

– От черта молитвой… – махнул он рукой. – Завтра позвоню. Надеюсь, это все?

– Зря надеешься. Я ж по пустякам не беспокою. Чадов исчез после ограбления квартиры своей знакомой. Будущей мадам Смолиной. На это дело мне тоже надо взглянуть.

– Я думал, ты луну с неба попросишь, – фыркнул Олег Викторович. – А тут такая ерунда… Дорогая моя, это ж даже не убийство, кому надо хранить дело столько лет? Архив лишь наполовину оцифрован, десять лет назад там все залило…

– О трудностях мне слушать неинтересно…

– Конечно… Мне что, самому идти и в бумажках копаться? – он вдруг нахмурился, помолчал довольно долго и продолжил: – Слушай, может, тебе повезет, и об этом деле ты что-нибудь узнаешь. Есть у нас заслуженный пенсионер, Куйбышев Валерий Андреевич. Память у старика просто феноменальная… Я ему месяц назад очередную ветеранскую грамоту вручал и сам смог в этом убедиться: все громкие дела помнит на зубок, с именами и фамилиями.

– Где найти заслуженного старца?

– Дома. Я ему позвоню, встретит как родную.

Перфильев достал мобильный и довольно долго разговаривал с Валерием Андреевичем. Начал с вопроса о здоровье, потом о погоде, но, наконец, дошла и до меня очередь, после чего я смогла получить адрес, а Перфильев возможность удалиться. В знак бесконечной признательности я его расцеловала, хотя пока пользы от него не видела. Выпив еще кофе, я некоторое время пялилась в окно, потом резво поднялась, схватила сумку и направилась к Куйбышеву.

Жил он в переулке возле старого костела. Дом следователя на пенсии был из красного кирпича в три окна, с крылечком и палисадником. Сейчас там темнел голыми ветвями куст шиповника, но я не сомневалась, что летом здесь настоящий цветник. Домик хоть и был невелик, но выглядел добротным и ухоженным.

Не успела я подойти к калитке, как дверь в дом распахнулась, и на крыльцо вышел мужчина с густой шевелюрой, абсолютно седой. Ей под стать были кустистые брови, тоже седые. И усы с залихватски подкрученными кончиками. Мужчина был в клетчатой рубашке и джинсах, поверх рубашки вязаный жилет, на ногах войлочные тапки. В целом дядька был похож на кавалериста. Я дала бы ему лет семьдесят, но могло быть и больше.

– Ефимия Константиновна? – весело крикнул он, а я заголосила в ответ:

– Здравствуйте, Валерий Андреевич!

– Проходите, проходите, я вас жду.

Быстро справившись с затвором на калитке, я поднялась на крыльцо и поздоровалась еще раз. Валерий Андреевич провел меня в дом, я сбросила сапоги в тесной прихожей и взамен получила тапки, точно такие, как у него. Он помог мне снять пальто, и мы вскоре оказались в кухне, небольшой, уютной, с кружевными занавесками на окнах.

– Сейчас будем чай пить, – весело сообщил Куйбышев. – Супруга моя сегодня с внуками сидит, вернется поздно. Так что я, так сказать, целиком и полностью в вашем распоряжении.