Онлайн книга «Небеса рассудили иначе»
|
– Сейчас тебе еще обидней станет. Евгений Дуров скончался семь месяцев назад в Мордовии, где отбывал наказание. Скончался от рака простаты. Можно сказать, скоропостижно. Болезнь обнаружили на стадии, когда сделать уже ничего было нельзя. – Рак простаты – очень изысканный художественный штрих, – сказала я. – Только теперь моя версия летит к чертям. – А я о чем? – вновь вздохнула Агатка. – Значит, так. Сегодня занимаемся другими делами. Надо малость дистанцироваться. А завтра с утра садимся и не спеша разбираемся, где мы, то есть, конечно, ты, лопухнулась и что теперь делать. Вопросы есть? Топай. И составь мне, наконец, справку, которую я жду уже неделю. В большой печали за труды, оказавшиеся напрасными, я вернулась за свой стол. – Фенька, – позвала Ирина. – Тебе факс пришел. – Что там? – Дуров Евгений Степанович скончался в сентябре прошлого года… – Эту новость я уже знаю, – отмахнулась я. – Олегу Викторовичу респект и уважуха, но он опоздал. У сестрицы знакомства покруче будут. Я занялась писаниной, той самой справкой, которая потребовалась Агате, и закончила, когда все уже покинули офис. Первой, кстати, отбыла сестрица. Я надевала пальто, собираясь уходить, когда на пороге возник Берсеньев. Привалился к дверному косяку, наблюдая за мной, и сказал: – Наш Ромео позвонил. – Это еще кто? – Димка, естественно. От большой любви нервно бьет копытом. Велел тебе передать, чтоб ты заглянула к некоему Севе Плоткину. Ты такого знаешь? – Я немного напряглась и утвердительно кивнула. – Адрес Димка мне переслал. Тебе звонить не хочет. Обиделся. И вынул мне душу расспросами, как ты живешь без его душевного пригляда. Я посоветовал позвонить тебе и узнать все из первых уст. К Севе поедем? – Поедем. Только Стасу позвоню. Я набрала номер Стаса, но его мобильный оказался выключен. Это слегка озадачило. На всякий случай я позвонила на работу. Секретарь Стаса, снявшая трубку, сообщила, что он уже уехал. – Ты с Димкой когда разговаривал? – выходя на улицу, спросила я. – Полчаса назад. Он был страшно доволен, что нас обскакал. – Сомнительно. Плоткин – Лешкин приятель, они когда-то вместе служили. Может, конечно, Лешка что-то ему и рассказал… А у меня новость хуже некуда: Дуров умер семь месяцев назад и убийцей Софьи быть никак не может. – Не горюй. Один умер, другой появится. Я весело фыркнула и побрела к его машине. Последний раз мы с Севкой виделись лет пять назад. В настоящий момент он гулял возле своего дома с годовалым младенцем, который сладко посапывал в коляске. Плоткин, мазнув по мне взглядом, пошел себе дальше. Я предпочла решить, что у него зрение испортилось, все лучше, чем думать: я успела измениться до такой степени, что меня уже не узнают. – Привет, – сказала я. Он взглянул удивленно, а потом весело хихикнул: – Привет, Фенька. – Девочка, мальчик? – кивнула я на карапуза в коляске. – Девочка. Год и восемь дней. Зовут Василиса. – Завидую. – А это кто? Муж? – поинтересовался он, косясь на Берсеньева. – Знакомый. – Раньше ты замуж любила ходить, – вновь хихикнул он. – А теперь что же… – Раньше ты с Лехой водку жрал отчаянно, а теперь, судя по тоске в глазах, на голодном пайке. – У меня, знаешь ли, сейчас другие ценности, – обиделся он. – У меня тоже. Леха был здесь? – Ага. Появился в прошлую среду. Я так и не понял зачем, – пожал Севка плечами. – Лучше б ему в другое место податься, глядишь, был бы жив. – А зачем вообще приехал? – Я думал, по тебе соскучился, но Леха сказал, у тебя своя жизнь, у него своя… Не заходил? – Нет. – Мне, кстати, Витька Муромов звонил, сказал, его убийством не только менты интересуются, но и… один серьезный человек, – закончил он весьма расплывчато. – Я как узнал о том, что с Лехой случилось, сам пошел к ментам и все рассказал. – Вот и мне расскажи, – попросила я. – Ну… приехал, значит, Леха. Спросил, не помогу ли устроиться, комнату снять или квартиру. А у меня сосед не женат, сейчас в командировке. Я соседу позвонил, он согласился. Чего ж хорошему человеку не помочь. Вот, собственно, и все. Виделись мы с Лешкой не то чтобы часто. Днем я на работе, а вечером с ребенком гулять надо да и жене внимание уделять. – И ты знать не знаешь, чем он здесь занимался. – Не знаю. – Вы что с ним, ни разу не пили? – Было дело. За встречу. Что мы, не люди? – И пьяный Леха ничего тебе не рассказал? – присвистнула я. – Ты не поверишь, но мы пузырь еле-еле усидели. Хотя я два принес, чтоб лишний раз не бегать. Он, считай, и не пил. И молчал. То есть не то чтобы совсем, но больше меня слушал, как жизнь и все такое. Изменился Леха, просто не узнать. – Да уж… Что, вообще ничего не рассказывал? – Сказал, надо ему одного человека найти. Дал, мол, слово восстановить справедливость. Чего ты глаза таращишь, прямо так и сказал: «Должок за мной, обещал – надо сделать». – Кому обещал? – Себе, наверное. Откуда я знаю? Три дня он здесь жил, а потом пропал. Я на мобильный звонил, беспокоился. Мобильный отключен. Не знал, что и думать. То ли уехал, то ли случилось что. Решил подождать, вдруг объявится. А тут весточка пришла: убили Леху. Кто ж теперь знает, во что он вписался. – Севка досадливо махнул рукой. Ребенок завозился в коляске, и счастливый отец заторопился домой. А я направилась к Берсеньеву, который все это время прогуливался по двору, держась от нас на расстоянии. – Тоже мне ценные сведения, – проворчала я. – Ничего путного. – Так-таки ничего? – Леха обещал кому-то восстановить справедливость. Я достала телефон и вновь набрала номер Стаса, чтобы убедиться: его мобильный по-прежнему выключен. Дома Стаса тоже не оказалось, и это вдруг напугало. – Я есть хочу, – сказал Берсеньев, взглянув на меня из-под очков. – Предлагаю поужинать в уютном местечке. Настроение повысится и мыслительные способности тоже. – Агатка права, в этой истории концы с концами не сходятся, – жаловалась я, пока Берсеньев уминал форель со спаржей. Сама я тщетно пыталась запихнуть в себя салат. – На самом деле, тебя беспокоит другое, – усмехнулся Сергей Львович. – И где сейчас находится Стас, тебя волнует куда больше, чем все Лешкины тайны. Успокойся, наконец, и просто прими его сторону. Порочная практика сидения на двух стульях… – Как мило, – растянула я рот до ушей. – У меня теперь свой психоаналитик. |