Онлайн книга «Тайный суд»
– Ах, девочка, – проскрипел смуглолицый, – боюсь, ты так ничего и не поняла. Я ведь вовсе не о наказании, которое, будь уверена, все мы когда-нибудь понесем; я лишь о том – все ли следует предавать всеобщему знанию? Что ж, если ты этого не осознала, придется перейти ко второму акту нашей комедии. Итак – ты тут говорила о наказании, и даже не столько о нем, сколько о том, что оно должно быть публично осознано, – верно мы тебя поняли? – Верно, – кивнула Катя. – И ты полагаешь, что именно для этого и нужен ваш Тайный Суд? – Да, – сказала она твердо. – Splendidamente! [23] – воскликнул свинорылый. – В таком случае, дитя мое, мы начинаем этот обещанный второй акт! Но для начала позволю спросить господина Васильцева: что это, драгоценнейший Юрий Андреевич, топорщится у вас в пиджаке с правой стороны? Там были золотые отцовские часы, Юрий только сейчас о них вспомнил. Он извлек их из кармана и увидел, как сразу пожухло лицо майора Чужака. Свинорылый монарх подмигнул майору: – Оплошал ты, Чужачок, а? По лицу майора и без лишних слов было ясно: оплошал, никуда не денешься, оплошал! Некоторое время он потел, чувствуя, что, похоже, влип по самое не хочу: похоже, этот хромой очкарик кочегар-доцент в каком-то фаворе у тутошних повелителей, и чем теперь дело обернется, никакая гадалка не подскажет. Вроде и мелочь в сравнении с остальным – часики какие-то; а вот, гляди ж ты, как оборачивается! Ах, не заподлицо сработал, стар, видно, стал! – Нюмка Буцис попутал, гнида, в девятнадцатом году, – выдавил он из себя наконец. – Ну, с твоего Буциса уже и спросу нет, – скрипнули жернова. – Да и не в часах дело – они действительно лишь кроха в череде твоих деяний. Мы сейчас совсем о другом. У этих часиков отнюдь не простая судьба, – вот об этом и предстоит разговор. Итак, – обратился он к Васильцеву, – вы по-прежнему считаете, что все дело не в мере наказания, а в том, что все тайное должно выплыть на свет? Юрий лишь кивнул. Не хотелось вязнуть в словесной софистике. – И вы, милая дама, солидарны с ним в этом вопросе? – обратился свинорылый к Кате. – По-моему, я уже говорила, – сухо обронила она. – Á la perfection! [24] – подхватил тот. – В таком случае попрошу часики сюда! Кто-то сразу выхватил часы из рук Васильцева и бережно поднес их своему повелителю. Тот отер руки, испачканные капустой, о трон, надел на нос пенсне, открыл крышку часов и прочел надпись: – «Дорогому Андрею на добрую память. Е.Г.И.», – прочел он. – Это что же за «Е.Г.И.» такой, не будете ли любезны сообщить? – Евгений Гаврилович Изольский, – сказала Катя, – мой отец. Они дружили. – И не только дружили. Насколько нам известно, их связывали и иные отношения, касавшиеся как раз того самого Тайного Суда, верно ли я понимаю? – Да, – кивнула Катя. – Андрей Исидорович Васильцев был председателем Суда, а мой отец его заместителем. – Які тісні відносини! [25] – чему-то обрадовался свинорылый. – А не будете ли вы любезны вспомнить, кто надоумил покойного Андрея Исидоровича продать эти часики? Катя покачала головой. – Я знаю, – сказал Юрий. – Как раз Евгений Гаврилович и предложил. Время было голодное, и Изольский сам уговорил его. Сказал, что ничуть не обидится, все поймет. – Так-так-так, – закивал свинорылый. – Мы все ближе подходим к истине. Теперь только один вопрос к тебе, мой Чужачок. Майор подобострастно взбоднул головой. – Так вот, Чужачок, поведай-ка нам, откуда твой Буцис знал, что часики эти будут у адвоката в нужном месте в нужный момент? Чужак долго хмурился, вспоминая, и вдруг хлопнул себя по лбу: – Так ить фраер его один навел! Точно! Сейчас только вспомнил! Фраер сказал Нюмке: в таком-то, мол, часу адвокат часики понесет на продажу! И адресок подсказал. Только, просил, пристукните этого адвоката покрепче, чтоб уж не встал. А у Нюмки рука была крепкая!.. – Ладно, крепость руки вашего подельника Буциса нас сейчас менее всего волнует. Нас куда больше интересует тот, кого вы тут упомянули как «фраера». Майор захлопал глазами: – А что? Фраер – он фраер и есть… Хотя… – И вдруг озарился: – А был тот фраер по службе архи… – …Архимандритом?! – изумился кто-то в толпе. – Не-е… – Чужак почесал в затылке. – Ну, как это там у них, у буржуев? – Архитектором? – подсказал смуглолицый монарх. – Точно! – Боже мой, неужели отец?! – тихо произнесла Катя и уткнулась лицом в ладони. – Вот мы и подошли к истине! – торжественно провозгласил свинорылый. – К той самой истине, ради которой, сколь я помню по вашим словам, и существует этот ваш Суд. – Отец… – только и смогла прошептать Катя. – Зачем он?.. Зачем ему?.. – Очень просто, – объяснил свинорылый. – Чтобы занять его место. Обычное дело: Le Roi est mort, vive le Roi! [26] – Но он не мог! И на его место он вовсе не метил! Я знаю, он не мог! – Да, он не мог, – сказал Юрий. Сам еще не знал, верит он в это или нет, но он прижал девушку к себе и чувствовал, как плечи ее дрожат под его руками. – Он не мог, не мог, не мог… – повторяла она. – Вот она, ваша хваленая справедливость, – злорадно проскрипел смуглолицый. – Во-во! – поддакнул ему Чужак. Ах, напрасно он снова привлек к себе внимание. Смуглолицый в упор посмотрел на него, отчего крупный майор сразу сжался в комок. – Кстати, – проскрипел монарх, – если уж справедливость вашего Суда не распространяется на прекрасных дам, то распространяется ли она на проштрафившихся майоров? Чужак дрожмя задрожал от этих слов. И все же нашел в себе силы сказать: – А камушки? А браслетики? А жемчуга?! Я ж верой и правдой! Нищие ваши, убогие – как же они, сироты, без этого всего?! – Даже впервые в жизни прослезился от почти всамделишного сочувствия к этим самым сирым и убогим. – А, – махнул рукой свинорылый, – ты об этом? И как полагаешь, мало ли найдется в вашем вертепе таких майоров? Их и нынче-то… Сколько их таких? – Да раком ставить от Москвы до Владивостока, – скрипнули жернова. И понял Чужак, умом понял – совсем будет сейчас хреново, хотя произнести в ответ смог одно только слово, лишнее, глупое сейчас: |