Онлайн книга «Роковое золото Колчака»
Помолчав, Полина спросила: – Можете дать его телефон? На этот раз замолчал Юдин. – У меня есть только номер приемной Борсоева, – наконец сообщил он. – Дайте номер приемной. – Запишете? – Я запомню. Константин Михайлович продиктовал номер телефона. – Можете позвонить сейчас. Он на месте. Я только что с ним говорил. Полина не преминула воспользоваться советом. После того как закончила с Юдиным, позвонила Борсоеву. Ответила женщина, по-видимому, секретарша: – Здравствуйте, приемная начальника ОМВД по Кабанскому району. – Могу я поговорить с начальником? – С Алдаром Гармажаловичем Борсоевым? – С ним. – Представьтесь, пожалуйста. – Полина Сергеевна Свирская, жена следователя Дуло. – Ей пришла счастливая мысль. – Кстати, если начальник занят, можете соединить меня с мужем. – Подождите… В трубке заиграла легкая музыка. Через минуту в ней возник тот же голос: – Алдар Гармажалович вышел, позвоните попозже. Дальше послышались гудки отбоя. – Гадина… – прошептала Полина, вошла в столовую и увидела, что за их столом рядом с Иваном Ильичом сидит Анжелика, жена дайвера, который искал золото в водах Байкала. – Доброе утро, Полиночка! – приветствовал ее Мохначев. – Вот, поджидаем вас. – Он встал и отодвинул ее стул. – Как спалось? – спросил Иван Ильич, когда она вернулась с кашей и села напротив. – Хорошо. – А мы с Анжеликой беседуем о наших краях. – Вы откуда приехали? – поинтересовалась Полина. – Из Екатеринбурга, – ответила Анжелика. – Прекрасный город. Бывала… – А вы из Москвы? – Да. Вот, приехали с мужем. – Где же он? Полина ответила более чем лаконично: – Занят. Скоро вернется. – Ах да… Я слышала. – Анжелика сделала большие глаза. – Он следователь и расследует дело об ограблении. В разговор вступил Мохначев: – Кстати… Как идет следствие? Он что-нибудь рассказывал? Поперхнувшись кашей, Полина глотнула чаю и отрицательно покачала головой. – Простите. Конечно, мы не должны вас об этом спрашивать, – спохватился Иван Ильич. – Будем уважать тайну следствия. – Я правда ничего не знаю, – сказала Полина. – Мы не говорили с мужем об этом. Ей осталось добавить, что она вообще не говорила с мужем в последнее время, более того, понятия не имела, где он находится. Взглянув на нее, Анжелика словно что-то почувствовала, поэтому напомнила Мохначеву: – Вы не дорассказали вашу историю. Полина не возражала сменить тему: – Что за история? Старик отложил в сторону ложку, взял салфетку и вытер губы. – Вы-то уже знаете, что я любитель травить байки… – Какие же это байки! – перебила его Анжелика. – Мы говорили о серьезных вещах. Он согласился: – Да, это действительно трагическая история. Я уже говорил, что мой дед вышел из казаков… – Из тех казаков, что ловили беглых каторжников, – уточнила Полина. – Так вот, при советской власти казаков считали врагами народа. В военные годы на их долю выпадала самая неблагодарная работа. Моему деду поручили возить хлеб из пекарни. Работа для казака унизительная, с ней мог бы справиться любой семилетний пацан. Однажды дед привез хлеб, сдал, а там не хватило одной буханки. – Пришлось заплатить? – поинтересовалась Полина. – Не-е-ет… В голодные годы хлеб был дороже золота. Пропала буханка. То ли в пекарне не доложили, то ли по дороге украли. Видать, все подстроили, а потом сообщили куда надо. – Мохначев грустно вздохнул. – Дед вернулся домой. Дочь его, моя мать, только что вышла замуж. А батя тогда был очень большим начальником. Дед – к нему, дескать, помоги, зятек, выручай! Время было такое, что и отца могли загрести. Отец только руками развел: извини, говорит, ничем помочь не могу, по закону военного времени тебе дадут срок. Тогда дед сказал: не было в нашей родове зэков и не будет. Обнял всех, поцеловал, ушел в тайгу и повесился. Нашли его месяцев через шесть… – Откинувшись на стуле, Мохначев повторил: – Так и сказал: не было такого. Никто Губенинских не посадит за хрен собачий. С тех пор гору, на которой его нашли, Губенинской называют. – Это грустно… – проронила Полина. – Буханка хлеба… А еще говорят, жизнь человека бесценна. Анжелика грустно опустила глаза. Иван Ильич оптимистично продолжил: – Я родился, когда моего деда в живых уже не было. Мы с бабкой Катей на Губенинскую гору за земляникой ходили. Крупная была земляника. Теперь такой нет. Пацаном был, но бидончик трехлитровый алюминиевый всегда набирал. Хотя что там! Когда собираешь, в рот больше кладешь. С куста, она слаще. Потом, когда отдыхивается, весь свой аромат отдает. – Действительно, – улыбнулась Полина. – И я замечала, с куста всегда слаще. Что-то вспомнив, старик оживился: – А как мы с бабкой мед в лесу собирали! Километров пять по тайге пройдем, отыщет она просвет между деревьями, такой, чтобы ветерок обдувал. Встанет и слушает. Вжжжжжик! Пролетела… Баба Катя подвяжет подол, раньше же до пяток носили, и – бегом за пчелой. Метров сто пробежит. Раз – опять встала. Я – за ней. Запыхаюсь… Она мне: тише! Пустая пчела один звук издает, а груженая, как «Мессершмит» летит: жжжжжж! Вот стоит моя бабка, ловит, в какую сторону груженая полетит. Услышит, да как вчистит! Еще метров сто – сто пятьдесят пробежит. Я – за ней. Так пять-шесть пробежек. В конце концов, найдет-таки дупло с медом. Пчелы же не снизу его обустраивают, а повыше, чтобы медведь или барсук не достал. Залезу на дерево, она спрашивает: сколько там меду? Погляжу, а там все в сотах. Я прикину, сколько успею слопать, сразу отминсую. Говорю ей: литров десять. Баба Катя мне строго так скажет: снимай половину. Литров пять, значит, не больше, потому что на будущий год снова придем. Все заберешь – семью пчелиную сгубишь… – Рассказывая, Иван Ильич улыбался, как будто оказался в том самом лесу у дупла. – Вытащу из-за пазухи бабкин платок, достану из дупла кусок соты… а мед такой чистый, желтый. Пока ей на веревке спускаю, другой рукой черпаю и себе в рот. Баба Катя снизу кричит: «Ты там не жри мед-то, нападут на тебя пчелы!» А мне что… Черпаю да ем! – Вздохнув, старик огляделся: – Простите! Совсем уморил вас своей болтовней! Позавтракали? На выходе из столовой им встретился муж Анжелики Василий, невысокий спортивный крепыш с обритой налысо головой. Перезнакомившись, они снова вернулись за стол. Пережидая, пока Василий позавтракает, узнали, что теплоход с дайверами пришвартовался в Слюдянке. |