Онлайн книга «Разносчик порнографии»
|
Я ответил: – Как хочешь, Валера. Я умею по-всякому. Будешь? Рука потянулась к бутылке. Я отдал ему вожделенную жидкость, он снял пробку, глянул на меня, как в последний раз, и засадил полствола. – Знатный ты булдырь! Запить тоже было нечем. Валера скривился. Рвотные позывы погнали содержимое желудка наружу. Он хрюкнул как бы и еле успел высунуться из окна автомобиля. «Ауди» стояла на окраине города у обочины ещё минут двадцать. Я приводил Воробьёва в чувства. Ему не следовало пить с горла – правда. Но желание похмелиться всегда выше желания перетерпеть, заставить себя сдержаться, чтобы потом не думать о дрожащем теле, похожим на ливер, вынутый из убитого животного, – и это правда более горькая, известная мне самому так же хорошо, как и сам бодун. – Витёк, допивай без меня, – сказал Валера. – Я бы тебе и не дал больше! Добро переводишь. Смотри и учись! – Я допил бутылку с двух заходов и выкинул в окно. – Главное, не торопиться. Валера хмыкнул недовольно. Лицо его было болотного цвета. Интересно, как выгляжу я со стороны? – Поехали? Воробьёв сорвался с места, как сумасшедший гонщик Шумахер. В таком состоянии он был плохой водитель, я переживал. Надо было всё-таки оставить ему водки. Я обязан был показаться на работе. Мой статус не позволял мне прогуливать, как и Воробьёву. Я работал завмагом на одного «крупного» предпринимателя. А Валера – мент поганый – начальник милиции, подполковник. Ему и флаг в руки с надписью «даёшь стране обрезанных костей!». Щербакова не было. Как хозяин, он мог появиться в любое время. Я оказался первым на рабочем месте, хотя и опоздал на целый час. Спрятавшись в кабинет, я включил компьютер, выпустил пар. В сейфе стояла бутылка коньяка, но о ней стоило забыть: неприлично пить одному. Щербаков позвонил на сотовый, сказал, что не будет сегодня. Всех, кто станет спрашивать его, отсылать на завтра. Коньяк вынырнул из сейфа. Мариночка, секретарь Щербакова и по совместительству его любовница, разлила коньяк по рюмкам. Двадцатилетняя сучка позволяла делать с собой всё. Я это знал от Щербакова, он рассказывал, доверялся. Но позволяла делать только ему, остальных она просто не замечала. Или делала вид. Гордая. Мою персону она лицезрела и относилась ко мне, как к необходимости: работа есть работа. Но выпить любила. Коньяка или шампанского. Поэтому я её и пригласил в кабинет к себе. Мы ни раз уже выпивали, и до Щербакова ничего пока не доходило. Но даже если Мариночка и проговорилась бы, то всё равно ничего бы не произошло: слишком многих людей из милиции, налоговой инспекции и прочих инстанций я знал. И умел договориться. Именно поэтому Щербаков и держал меня в начальниках. По сути своей, я должен был следить за порядком и дисциплиной в торговом зале. Старший менеджер отвечал за приём товара и ревизии. Я же отвечал за самого себя. Не работа – подарок судьбы, халява. И ещё: зарплата. Приличная. Мариночка тонкими пальчиками взяла рюмку. Я представил её ручку, сжимающую мой возбуждённый член. Прелестная картина! В ширинке появилась жизнь. Жив я ещё, жив, пьянь сраная! – В этом месяце плохая торговля, – сказала Марина. – Не надо о работе, – попросил я её. – Виктор Тимофеевич, вам всё равно, а я получаю от прибыли. Я усмехнулся. Кто, как ни я, знал о премиях Марины. – Не надо, – повторил я свою просьбу. – Так за что выпьем? – За тебя, за твоё здоровье, красавица! – Вы мне льстите, Виктор Тимофеевич. – Констатирую факт! И будь более доступной. – На что вы намекаете? Для вас, что ли? – Можно и так. Она улыбнулась. – Замуж хочется, наверное? – За первого встречного не пойду. Отвечает, как ребёнок. Красивой жизни хочется. – Это правильно. – Я опрокинул свой коньяк в горло, Мариночка сделала маленький глоток. – На примете есть кто? – Почему это вы так интересуетесь, Виктор Тимофеевич? – Интересно, просто. – Пока никого. – Значит, свободна? – Как ветер в поле. Я решил рискнуть. – После работы поехали ко мне, а? – Заманчивое предложение. А потом секс? – Как пожелаешь. – Старый конь борозды не портит, – усмехнулась Мариночка. – Вот и сделаешь выводы. – А сколько вам лет, Виктор Тимофеевич? – Сорок два. – Хорошо сохранились. Жена знает о ваших похождениях? – Жена знает, что я алкоголик, поэтому со мной не живёт. Я налил нам по второй. – Шутите, Виктор Тимофеевич. – Я не шучу – и хватит называть меня на «вы». Проще, Мариночка, проще будь. – А мне так нравится. И я не хочу быть простой. Это не интересно. В первую очередь для вас, мужчин. – О! Ты знаешь толк, стало быть, во всём. – Знать всё невозможно. И вы об этом тоже знаете. – Я слишком много знаю, Мариночка. – Поэтому и пьёте много? – Может быть. Так ты едешь вечером со мной? – Еду, Виктор Тимофеевич. Вы такой лапочка! Уговорили. – И не пытался. Коньяк мы так и не допили. Помешала пожарная проверка. Не хватало пять огнетушителей по инструкции. Пришлось отдать товар по себестоимости в кредит. Ненавижу я работу пожарников! Интимный разговор нарушили, суки! Мариночка отработала по полной программе. Шлюха из неё вышла бы высококлассная! Я ей сказал: – В Голландию тебе надо. Там всегда была бы при деле. И деньгах. Улицу Красных Фонарей знаешь? Ничего не поняв, пьяная, Мариночка сказала: – Старый конь! Борозду испортил! Мне плохо… Наверное, зря я предложил вначале выпить. Сотовый надрывался. – Виктор Тимофеевич, возьмите трубку. Ваш звонит. Раздражает! Я было хотел вырубить телефон, но увидел, что это Воробьёв. – Да, Валера! – Витёк, я к тебе еду на такси. По голосу видно было, что Воробьёв – в хлам! – Что случилось? – Потом. Валера не вошёл в квартиру – ввалился. На нём были шорты, футболка и тапочки: домашний вариант. В пакете пять литров пива. Пиво было кстати, сам Воробьёв – нет. |