Книга Необыкновенные приключения Карика и Вали, страница 75 – Ян Ларри

Слушая Карика, мама качала головой, иногда всхлипывала, иногда смеялась, но чаще всего прислушивалась, широко открыв глаза, не смея ни дышать, ни шевелиться.

– Бедные вы мои! – сказала мама, вытирая слезы. – Сколько вам, бедняжкам, пришлось пережить! Вот бабушка-то поахает, когда вернется и услышит про ваши похождения!

– А знаешь, мама, – сказал Карик, – я думаю, бабушке не надо рассказывать о наших приключениях.

– Ты прав, – сказала мама, немного подумав. – Бабушка женщина слабая. Слушать такие рассказы для нее, пожалуй, вредно. Я скажу ей, что вы были у дяди, у Петра Алексеевича… А чем угощать вас сейчас? Что вы будете есть?

– Ой, мама! – сказала Валя. – Теперь мы все, все едим.

Мама засуетилась. В столовой загремела посуда. На кухне загудели газовые рожки.

Пока ребята мылись и одевались, мама накрыла стол, и на столе появилась шкварчащая на сковороде ветчина с яйцами, холодная курица, салат, сыр и горы мягкого душистого хлеба.

Когда все было готово, все сели за стол.

– Прошу за стол, Иван Гермогенович! – сказал Карик и торжественно поставил рюмку с профессором между своей тарелкой и Валиной.

Карик отщипнул крошку сыра и бросил ее в рюмку.

– Угощайтесь, Иван Гермогенович! – сказал он.

В рюмке пискнуло.

– Просит хлеба, – сказала Валя, опуская на дно рюмки крошку хлеба.

За столом стало очень весело. Профессор тоже не терял времени даром. Он ел сыр…

Скоро в доме все заснули. В своих чистеньких постелях ровно дышали Карик и Валя. Свернувшись на комочке ваты, спал в рюмке профессор. В первый раз за последние дни их сон был мирным и спокойным. Им больше ничего не угрожало.

На другой день Иван Гермогенович как ни в чем не бывало сидел за столом в своем кабинете.

Десять корреспондентов фотографировали профессора, записывая в блокноты его удивительные похождения. А вскоре в одном журнале была напечатана обо всем этом замечательная статья с большим портретом Ивана Гермогеновича Енотова.

Кто-то пустил слух, будто профессор Енотов научился превращать слона в муху, а потом все перепутали и стали говорить: «Он делает из мухи слона».

Впрочем, может быть, и есть такой профессор, который делает из мухи слона, но про него я ничего не знаю и говорить не буду, потому что не люблю писать о том, чего никогда не видел собственными глазами.