Книга Три дня в Сирии, страница 47 – Михель Гавен

— Вам не сообщили? — Джин недоуменно взглянула на Заира, вставляя трубку капельницы в катетер.

— Я не посмел, — ответил он смущенно.

— Госпожа, — продолжала Джин, — положение очень серьезное. Вашему мужу грозит мучительная смерть. Здесь, в отеле, невозможно оказать никакую квалифицированную помощь. Нет даже антибиотиков. Я жду уже пятнадцать минут, пока их принесут, а бесценное время уходит. От момента повреждения тканей пулей и начала кровотечения до возникновения первых признаков перитонита пройдет час или полтора, не больше. Мы потеряли почти сорок минут, — она взглянула на часы. — У вашего мужа большая кровопотеря. Здесь никто не знает, какая у него группа крови. Говорят, секретные данные. Надо срочно делать трансфузию, чтобы компенсировать потери, блокировать заражение, срочно везти вашего супруга в ближайший госпиталь, вводить в наркоз и вскрывать брюшную полость. Я подозреваю, задета печень, следовательно, надо остановить кровотечение. В условиях отеля сделать подобное невозможно.

— Я принес. Сейчас сделаю укол, — сказал сирийский доктор, поставив на стол большой термос со льдом и, вытащив какую-то ампулу, разорвал шприц.

— Что? Вы в своем уме? — бросив телефон, закричала Джин и схватила его за руку.

Она взглянула на название лекарства:

— Вы сумасшедший? Релаксанты нельзя вводить ни в коем случае.

— У генерала шок. Надо расслабить мышцы! — с возмущением ответил доктор.

— Вы не понимаете, если вы сейчас расслабите ему мышцы, когда у нас нет аппарата искусственного дыхания, он просто перестанет дышать самостоятельно и умрет, — резко сказала Джин. — В больнице при аппарате искусственного дыхания еще можно осуществить такую процедуру, но только не здесь. Оставьте, — приказала она. — Вы умеете измерять давление? Хотя бы простой манжетой? — строго спросила его Джин.

— Да, умею, — растерянно кивнул доктор.

— Тогда измерьте и доложите мне результат. Все, больше ничего не делайте. Уколы я сделаю сама, — распорядилась она и снова взяла трубку, проговорив:

— Прошу прощения.

— Я все слышала, — сказала Бушра. — Я прошу вас все время оставаться с моим мужем и сейчас же расскажу Башару обо всем происходящем. В том числе о поступке Махера и о бестолковости и совершенной некомпетентности врачей. Я сейчас позвоню в центральный госпиталь Дары, — продолжала она. — Везите Асефа туда. Я распоряжусь, чтобы все было готово. Вы сможете сделать ему операцию?

— Да, — ответила Джин. — Впрочем, я не владею методами, которым обучены ваши врачи, — предупредила она.

— Мне все равно, лишь бы мой муж остался жив, — взволнованно ответила Бушра.

— Давление ниже семидесяти миллиметров, — доложил офтальмолог.

— Плохо, — вздохнула Джин. — Большая кровопотеря. Какая группа крови у вашего мужа, госпожа? — спросила она Бушру.

— У него третья отрицательная, — ответила Бушра.

— Очень редкая группа крови. Я даже не уверена, что в больнице найдется донорская кровь такой группы, — покачала головой Джин.

— Я сейчас поговорю с Башаром и вылетаю к вам, — ответила Бушра. — Я смогу привезти, — добавила она.

— Привезите, это не помешает, но надо искать кровезаменитель, — ответила ее собеседница. — Пожалуйста, немедленно свяжитесь с госпиталем, госпожа, — попросила Джин. — Я сейчас наложу повязку, введу лекарства, и мы выезжаем. Пусть все приготовят к операции и трансфузии.

— Будет готово, не сомневайтесь, — пообещала Бушра. — Только прошу, не оставляйте моего мужа! Хоть я и не знаю вас, но только на вас надеюсь. Я присоединюсь максимум через два часа. Пока возьмите у Заира мой прямой номер и держите меня в курсе. При малейших препятствиях немедленно звоните, — закончила она.

— Благодарю, госпожа, я постараюсь сделать все возможное.

Джин сбросила вызов и передала трубку Заиру.

— Заводите машины. Едем в центральный госпиталь Дары. Вы знаете, где он находится? — поинтересовалась она.

— Да, госпожа, конечно.

— Держите капельницу, — Джин передала бутылку с физраствором помощнику. — Держите ровно. На торшере она висит криво и раствор поступает неравномерно. Покажите, что именно вы принесли? — обратилась она к офтальмологу. Тот молча протянул ей термос.

Джин взяла термос с лекарствами, быстро перебрала ампулы и выбрала три из них.

— Подойдет. Давайте шприцы, — приказала молодая женщина врачу. — Любые, но лучше дозировкой поменьше.

— Тут на два кубика, — предложил он.

— Подойдет.

Быстро набрав лекарство, Джин одну за другой сделала несколько инъекций.

— Перевязочный материал, — потребовала она у доктора, и тот поднес коробку с красным крестом. — Пожалуйста, осторожно приподнимите генерала, — попросила Джин. Заира, аккуратно сняла полотенце, чтобы не повредить раны. Блокировав отверстия тампонами и пластырем, наложила повязку. — Сейчас надо перенести его в машину, — распорядилась молодая женщина, закончив перевязку. — Только очень аккуратно. Несите вместе с капельницей. Не трясите. Несите, чуть наклонив головой вниз, и тогда внутреннее кровотечение уменьшится. Когда будете класть в машину, следите за бутылкой с физраствором. Она должна находиться так же перпендикулярно. Не болтайте ее, а то трубка отойдет, в вену попадет воздух и тогда неминуемо будет тромб. Вам ясно? — спросила она офицеров.

— Так точно, госпожа, — ответили те.

Шауката осторожно уложили на одеяло, ведь носилок в отеле Мустафы не нашлось. Три офицера взялись за края, чтобы нести больного, а четвертый держал капельницу. В это время на пороге снова появился Махер аль-Асад.

— Куда вы собрались? Никак в больницу? Мой братик еще жив? — спросил он глумливо.

— Освободите дорогу, — резко потребовала Джин.

— Чего ты тут раскомандовалась? — взбесился Махер, больно схватив молодую женщину за плечо. — Проститутка! Мустафа! — хозяин отеля аж подскочил на месте от его окрика. — Что ты позволяешь своим девочкам? Они совсем разболтались. Одна меня сейчас чуть не укусила вместо демонстрации своей задницы, а эта вообще играет в командиршу. Мустафа, я…

Он не договорил. К Махеру подбежал адъютант и, сунув в руки трубку, сообщил:

— Президент. Сам…

— Президент? — обомлел тот.

Махер взял трубку. Джин заметила, как он мгновенно переменился в лице. Его спесь, самоуверенность и наглость мигом исчезли. Он выглядел маленьким, испуганным нахулиганившим мальчиком, боящимся теперь получить взбучку от грозного старшего брата. Испуганней Махера в этот момент выглядел только Мустафа, просто онемевший от его выговора, и казалось, готовящийся вот-вот рухнуть на пол без сознания.

— Я слушаю, — робко произнес Махер в трубку.

— Несите генерала вниз, — приказала Джин офицерам. — Быстро. Он занят. Отойди-ка, — сказала она, оттолкнув Махера. Он, похоже, и не заметил этого. Махер серел, выслушивая отповедь брата.