Книга Клиника. Анатомия жизни, страница 23 – Артур Хейли

— Надо быстрее заканчивать, а то здесь скоро будет нечем дышать. Откуда вы привозите этот верблюжий навоз, Чарли?

Все улыбнулись, и О’Доннелл решил, что пора ставить точку.

— Я предлагаю вам, Чарли, поговорить с Джо Пирсоном от нашего имени.

— О нет!

О’Доннелл предвидел такую реакцию и попытался как можно убедительнее уговорить гинеколога.

— Чарли, мы все знаем, что вы близкий друг Джо. Я не просто так пригласил вас сюда. Вы один можете убедить его в необходимости изменений.

— Другими словами, вы хотите, чтобы я стал вашим палачом и занес над ним ваш топор? — сухо спросил он.

— Чарли, поверьте мне, речь идет не о топоре.

Дорнбергер заколебался. Он видел, что все смотрят на него, напряженно ожидая ответа. Как поступить: внять убеждениям О’Доннелла или нет? Его разрывали два чувства — озабоченность судьбой клиники и дружеское отношение к доктору Пирсону. Положение дел в отделении патологической анатомии, собственно, не было для него новостью. Он и сам подозревал, что там не все в порядке. Тем не менее случаи с Руфусом и Рейбенсом поразили его. Кроме того, он понимал, что главный хирург, к которому он относится с большим уважением, не стал бы созывать это совещание без особых причин.

В то же время Дорнбергер хотел всеми силами помочь Джо Пирсону, и его до глубины души возмущала волна неприязни, обрушившаяся на старого друга. Правда, О’Доннелл, кажется, искренне говорит о том, что у него нет намерения избавиться от Пирсона, да и остальные тоже этого не хотят.

Дорнбергер окинул взглядом присутствующих.

— Это единодушное решение? — спросил он.

— Я очень люблю Джо, — задумчиво произнесла Люси Грейнджер. — Думаю, как и все мы. Но я полагаю, что изменения в работе отделения патологической анатомии давно назрели.

До сих пор Люси молчала. Она больше думала о вчерашней встрече с О’Доннеллом. Вчерашний визит Кента взволновал ее. Такого смятения она не испытывала много лет. Уж не влюблена ли она в него? Все совещание она убеждала себя, хотя и не очень уверенно, что такие слова хороши для молодых и горячих, а в ее возрасте надо больше думать головой и не поддаваться эмоциям. В результате она нашла в себе силы отделить личное от профессионального и включилась в решение обсуждаемых проблем. Медицина учит этому искусству — отвлекаться от личного ради решения неотложных задач.

О’Доннелл посмотрел на Руфуса:

— Билл?

Хирург кивнул:

— Хорошо. Если Чарли поговорит с Пирсоном, то я согласен.

Следующим был Чендлер. Он обратился к Дорнбергеру:

— Чарли, мое мнение таково, что это самый лучший способ разрешить ситуацию. Ты окажешь нам и всей клинике неоценимую услугу.

— Хорошо, — ответил Дорнбергер. — Посмотрим, что я смогу сделать.

На какое-то время наступила тишина, и О’Доннелл ощутил невероятное облегчение. Коллеги наконец поняли и оценили проблемы и начали что-то предпринимать. Дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки. Но иногда, подумал он, все усилия идут насмарку, если не во всем следовать принятому протоколу; если попытка окажется неудачной, придется прибегнуть к более жестким мерам. В промышленности, когда человек не справляется со своими обязанностями, его увольняют или назначают ему помощника. Издается приказ — и помощник выходит на работу. В медицине все не так просто. Авторитет руководства здесь очерчен не так четко, и назначенный заведующий отделением скоро становится полновластным хозяином своей епархии. Еще важнее то, что медицинский руководитель всегда сомневается, стоит ли принимать жесткие меры, ибо понимает, что имеет дело не просто с работой. Приходится как бы оспаривать способности человека, который, как и ты, зависит от своей профессиональной репутации. Это очень деликатный вопрос. Одно-единственное решение может непоправимо испортить будущее товарища по профессии, попросту лишить его средств к существованию. Именно поэтому такие дела решаются осторожно и по возможности скрытно от чужих глаз.

— Насколько я понимаю, нам придется искать второго патологоанатома, — негромко сказал Томазелли.

— Да, думаю, что нам пора приниматься за поиски, — ответил О’Доннелл администратору и посмотрел на остальных: — Полагаю, что у всех нас есть связи и надо ими воспользоваться. Если вы знаете подходящего человека — хорошего специалиста, недавно закончившего резидентуру, — пожалуйста, сообщите.

— Патологоанатомы теперь стали очень разборчивыми, — заметил Руфус.

— Да, найти нужного специалиста будет нелегко, — согласился О’Доннелл. — Тем более надо быть повежливее с Джо.

Томазелли выдвинул ящик стола и достал оттуда папку.

— Может быть, это вас заинтересует, — сказал он.

— Что там у вас? — спросил Чендлер.

— Недавно я получил открытый список патологоанатомов, — ответил Томазелли. — Честно говоря, я чувствовал, к чему все клонится, и запросил этот список. Пару недель назад я получил ответ с именем одного патологоанатома.

— Можно посмотреть? — спросил О’Доннелл и потянулся за листом, извлеченным Томазелли из папки. Он знал, что по запросам лечебных учреждений периодически поступают так называемые открытые списки с информацией о патологоанатомах, готовых приступить к работе. Имена этих патологоанатомов печатались в таких списках с их разрешения. Существовал также закрытый список, но он циркулировал только в пределах профессионального круга патологоанатомов. В закрытом списке в основном фигурировали имена специалистов, недовольных своим нынешним местом работы и тайно искавших новое место. В таких случаях лечебные учреждения сообщали администрации общества патологоанатомов о своих нуждах, она доводила предложения до заинтересованных коллег, а те уже сами обращались в клиники. Но несмотря на существование всех этих механизмов, О’Доннелл знал, что наилучшие результаты дают личные рекомендации и связи.

Он взглянул на лист, переданный ему администратором. Это было резюме доктора Дэвида Коулмена, тридцати одного года. У О’Доннелла непроизвольно поднялись брови, когда он ознакомился с резюме Коулмена. С отличием окончил Нью-Йоркский университет. Интернатуру проходил в клинике Бельвью. Два года служил в армии — патологоанатомом. После службы в течение пяти лет проходил резидентуру по патологической анатомии в трех хороших лечебных учреждениях. Это был человек, получивший блестящее образование и разностороннюю подготовку.

О’Доннелл передал резюме Руфусу.

— Очень сомневаюсь, что он обратит на нас внимание, — сказал главный хирург администратору. — При его квалификации мы просто не сможем платить ему достойную зарплату.

Из прежних разговоров с администратором он знал, что зарплата патологоанатома будет не больше десяти тысяч долларов в год.

Руфус поднял глаза:

— Согласен. Этот человек может устроиться в любой большой клинике крупного города. — Он передал резюме Харви Чендлеру.