Книга Клиника. Анатомия жизни, страница 39 – Артур Хейли

— Но как его остановить, если эритробластоз начнется?

— Если он начнется, то остановить его мы не сможем. Но мы можем его предотвратить. С помощью теста на сенсибилизацию мы обнаружим появление в крови матери антирезусных антител. Этот тест будет проведен несколько раз в течение беременности.

— Как его делают? — спросила Элизабет.

— Как вы, однако, любите задавать вопросы! — Гинеколог улыбнулся. — Я не смогу описать вам все тонкости лабораторной процедуры, ваш муж сделает это гораздо лучше, чем я.

— Но что еще можно сделать? Я имею в виду для ребенка.

— Самое важное — это сделать ребенку обменное переливание подходящей крови сразу после рождения. Обычно оно оказывается успешным.

Дорнбергер намеренно не стал рассказывать об опасности эритробластоза, который может привести к рождению мертвого ребенка. Не стал говорить и о том, что акушеры подчас вызывают роды искусственно, за несколько недель до срока, чтобы снизить риск заболевания. В любом случае обсуждение зашло слишком далеко, и Дорнбергер решил его закончить.

— Я рассказал вам все это, миссис Александер, только потому, что вы волновались по поводу резус-фактора. Кроме того, вы интеллигентная женщина, а я всегда считал, что лучше знать всю правду, чем ее часть.

Элизабет улыбнулась. Она и сама так думала. К тому же ей было приятно, что она не утратила своей школьной способности думать и запоминать. Потом она одернула себя: что за самодовольство! Ей предстоит рожать ребенка, а не сдавать годовой экзамен.

Доктор Дорнбергер снова заговорил, теперь уже вполне серьезно, без улыбки:

— И позвольте мне сказать вам еще одну важную вещь. Во-первых, у ребенка может не быть резус-положительной крови, ни в этот раз, ни потом. В этом случае никаких проблем вообще не будет. Во-вторых, если даже кровь ребенка будет резус-положительная, не обязательно, что у вас появятся антитела. В-третьих, даже если появятся, очень велики шансы на успешное лечение и выздоровление ребенка. — Он посмотрел ей в глаза: — Что вы теперь обо всем этом думаете?

Элизабет просияла. С ней разговаривали как со взрослым человеком, и это очень ей импонировало.

— Доктор Дорнбергер, — сказала она, — вы просто чудо.

Изумленный врач взял в руку трубку и принялся ее набивать.

— Да, — согласился он. — Я и сам иногда так думаю.

* * *

— Джо, я могу с тобой поговорить?

Люси Грейнджер как раз направлялась в отделение патологической анатомии, когда в коридоре первого этажа едва не натолкнулась на массивную фигуру Пирсона. Услышав, как его окликнули, Пирсон остановился.

— У тебя какие-то проблемы, Люси? — Старик говорил своим обычным немного гнусавым и ворчливым тоном, но в нем — к великой радости Люси — не было враждебности. Люси втайне надеялась, что она застрахована от перепадов настроения Джо Пирсона.

— Да, Джо. Я хочу, чтобы ты взглянул на одну мою больную.

Пирсон принялся раскуривать непременную сигару. Внимательно посмотрев на ее красный кончик, он спросил:

— Что случилось?

— Речь идет об одной медсестре-практикантке. Девушку зовут Вивьен Лоубартон. Ей девятнадцать лет. Ты ее знаешь?

Пирсон отрицательно покачал головой, и Люси продолжила:

— Меня немного беспокоит этот случай. Я подозреваю опухоль кости и на послезавтра назначила биопсию. Ткань направят к вам, но я бы хотела, чтобы ты взглянул на девочку.

— Хорошо. Где она?

— Я госпитализировала ее для наблюдения, — ответила Люси. — Она на втором этаже. Ты не посмотришь ее прямо сейчас?

Пирсон кивнул:

— Могу, конечно.

Через вестибюль они прошли к пассажирскому лифту.

В обращении Люси к Пирсону не было ничего необычного. В таких случаях, когда лечащий врач подозревал злокачественную опухоль, последнее слово принадлежало патологоанатому — именно он ставил окончательный диагноз. В диагностике опухоли играют роль многие факторы — иногда противоречивые, — и патологоанатому приходится тщательно их взвешивать. Оценка костных опухолей была особенно трудна, и Люси знала об этом. Поэтому в таких случаях патологоанатома привлекали к обследованию с самого начала. Следовательно, он мог познакомиться с больным, обсудить с лечащим врачом симптомы, выслушать мнение рентгенолога — все это помогало установить точный диагноз.

Когда они вошли в лифт, Пирсон вздрогнул и схватился за поясницу.

Люси нажала кнопку второго этажа. Двери лифта закрылись, и она спросила:

— Тебя беспокоит спина?

— Иногда да. — Он с усилием распрямился. — Слишком много просиживаю за микроскопом.

Люси озабоченно посмотрела на старика:

— Почему бы тебе не зайти ко мне? Надо взглянуть на твою спину.

Он пыхнул сигарой и улыбнулся:

— Знаешь, Люси, я не смогу оплачивать твои счета.

Двери открылись, и они вышли в вестибюль второго этажа. Идя по коридору, она укоризненно произнесла:

— Не переживай, я не обременяю счетами коллег.

Он иронично посмотрел на нее:

— Да, в этом ты совсем не похожа на психиатров.

— Нет, не похожа, — рассмеялась она. — Я слышала, что они присылают счета даже своим сотрудникам.

— Это так, — подтвердил Пирсон. Люси редко приходилось видеть его в таком благодушном настроении. — Они говорят, что это часть лечения.

— Мы пришли, — сказала Люси, открыла дверь палаты и пропустила Джо Пирсона вперед. Потом она вошла сама и закрыла за собой дверь.

Они оказались в маленькой двухместной палате. Люси поздоровалась с женщиной, лежавшей на ближней к двери кровати, и прошла дальше. На второй кровати лежала Вивьен. Увидев вошедших врачей, она отложила в сторону журнал.

— Вивьен, это доктор Пирсон.

— Привет, Вивьен. — Пирсон словно невзначай взял протянутую ему Люси историю болезни.

— Добрый день, доктор, — вежливо ответила девушка.

Для Вивьен было большой загадкой, почему она вообще оказалась здесь. Колено, конечно, болело, но разве можно из-за такого пустяка класть человека в больницу? Правда, Вивьен не особенно возражала. Она устала от учебы и практики, от нагрузок и теперь могла отдохнуть, валяясь в постели и почитывая журналы. Только что звонил Майк. Он был очень озабочен тем, что Вивьен госпитализировали, и обещал зайти, как только освободится.

Люси задернула занавеску, разделявшую кровати, и Пирсон обратился к Вивьен:

— Покажите мне оба ваши колена.

Девушка отбросила одеяло и подняла подол ночной рубашки. Пирсон отложил историю болезни и принялся внимательно изучать колени.

Люси смотрела, как старый патологоанатом своими короткими толстыми пальцами бережно ощупывает ноги медсестры. Он, оказывается, может быть и таким, подумала она. В какой-то момент Вивьен вздрогнула.