Онлайн книга «Подвенечный саван»
|
– Рассказывай, – приказал Лавров и тут же потрогал бок медного кофейника. Кофейник был горячим. Он налил себе в кружку. Сыпанул сахарку, помешал. – В общем, так… Она положила ладошки на стол, погладила, будто скатерть пыталась расправить. Только там ее отродясь не бывало. Даже в праздники. Аскетичными они у него всегда выходили, праздники эти чертовы. Не до них все было, работу он свою работал! – Он появился в нашем банке месяца три назад. – Сколько-сколько?! – Лавров обхватил голову руками. – Машка! Ну, Машка же! – Саш, не начинай, – промямлила она, робко глянула на кружку в его руке. – Дай хлебнуть. Он сунул ей кружку, Машка шумно глотнула раз, другой. Покосилась на него, вернула кружку. – Я понимаю, что для замужества знакомство в три месяца, это ничто, но… Машка повела плечиками. Это ее движение было хорошо знакомо Лаврову. Чем черт не шутит, так? Или можно и год встречаться, а человека не узнаешь, так? Или еще вариант был: подумаешь, три месяца! Любовь, она нечаянно нагрянет… Так вот всегда поводила Машка плечиками, когда тупила и выскакивала замуж. И за это Лаврову хотелось ее посадить под замок. В какую-нибудь темную-претемную темницу с ворохом шерсти, которую бы она пряла, не переставая, и думала, думала, думала, почему же она такая дура? – Но, Саша, твои родители в поезде познакомились, когда из Владивостока в Москву ехали! И на вокзале в Москве сразу взяли такси и в загс поехали заявление подавать. И угораздило же его – придурка – рассказать ей об этой семейной легенде! Он сам-то в нее верил с трудом, все время виделся ему в истории этой какой-то подвох, а Машке понравилось сразу. Еще бы! – А тут целых три месяца, Саш! – продолжила развивать тему Маша. – Действительно! Это же целых девяносто дней! – фыркнул он со злостью. Помыл кружку, прошелся по кухне. Сел на нелюбимое место. – И? Чего топчешься? Говори, что смутило тебя впервые в жизни? Он позвал тебя замуж, я правильно понял? – Да. Вчера позвал. Ее длинные ресницы вспорхнули, выпустив наружу огонек невероятного счастья, но, наткнувшись на угрюмый взгляд Лаврова, счастье тут же устыдилось и улизнуло. – Сделал мне предложение, – поправилась Маша и зачем-то добавила: – Володя… – А с чего вдруг? Вы встречались? Все эти девяносто дней вы встречались? – И да и нет, – нехотя призналась соседка. – Как это?! – вытаращился Лавров. – Как-то так выходило, что нас никогда с ним не оставляли наедине. То одна девочка, то другая с нами увяжется. – Куда вязалась девочка? – поднял темные брови Лавров. – Ну… То в кафе, то в кино, то в клуб. – Каждый раз девочки были разные? – Ну да, почти. – А ты не менялась? В том смысле, что… – Да поняла я. – Машка поморщилась. – Да, правильно. Он, я и кто-нибудь еще. – Кто инициировал этих «кто-нибудь еще»? – Они сами. Навязывались. И вот вчера… Машкины щеки густо покраснели. Голова опустилась настолько низко, насколько это вообще было возможно в ее сидячем положении. Еще чуть – и она уткнулась бы лбом в стол. – И вот вчера вы остались наконец одни, и он тут же сделал тебе предложение, так? – решил он ей немного помочь. – Так, – кивнула она. – Что способствовало этому, Маша? – вкрадчиво поинтересовался Лавров, заподозрив неладное. – Ты притащила его к себе, и вы переспали? И он тут же сделал тебе предложение? – Типа того, – промямлила она. Теперь у нее покраснела и шея. – Переспали. И тут же сделал мне предложение. – Как порядочный человек он должен жениться, а как же! – Лавров выматерился, шлепнул ладонями по коленкам. – Маш, что могу тебе сказать… – Что? – Голова не поднималась. – Ты дура, Маш! – Да иди ты, – неожиданно беззлобно огрызнулась она и, подняв голову, глянула на Лаврова глазами влюбленной дуры. – Он такой, Саш… Он такой хороший… Он промолчал. Хотя мог бы напомнить, что нечто подобное он слышал и о первом ее супруге, и о втором. Но он промолчал. Ему вдруг сделалось любопытно. Да так, что ладони зачесались. А с какой такой блажи Владимир Филиченков запал на его соседку? С той, что она начальница кредитного отдела банка? Что зарплата у нее хорошая, да и так в деньгах нет нужды, родители снабжают? Что жилплощадь у нее завидная – центр города, просторная трешка, не в залоге, между прочим, две лоджии, мебель модная, ремонт дорогущий? Поэтому? Или еще какая причина кроется в неожиданном предложении руки и сердца Филиченкова Владимира? Может, причина в том, что он – Лавров Александр – способствовал поимке и аресту Филиченкова Игната Владимировича? Кем ему приходится юный Владимир, а? Кем?! Не однофамильцем же, не смешите! Это не Иванов с Петровым, это Филиченковы. Таких фамилий одна на тысячу, а то и на сто тысяч… – Так, ладно, это я понял. – Что? – Что он красавец, хорош в постели и благороден, как Айвенго. Дальше-то что? – Что? – Машка тупела на глазах. – Что еще ты хочешь о нем узнать, дорогая моя? Что тебя смущает? Ну! – Понимаешь… – Машкины пальчики сплелись невероятным узором. – Как-то все неправильно с ним, Саш. – Ух ты! – с невольной радостью вырвалось у него. – Взрослеешь? И что неправильно-то? – Я спросила его о родителях. А он говорит, что лучше бы он был из детского дома, представляешь? – Ее ротик тронула недоверчивая ухмылка. – Что, мол, семья у него неблагополучная. А одевается лучше нашего управляющего! Часы дорогие. Образование опять же блестящее! Что-то не верится. Что мальчик из неблагополучной семьи мог бы там учиться. – Молодец! – похвалил Лавров. И подумал, что, может, не все так плохо, может, и одумается влюбленная коза и остепенится? Перестанет водить под венец каждые два года уродов всяких. – Потом его зовут Володя, так? Я сама паспорт его смотрела, когда на работу принимала, собеседование было. – Пальчики распустились, разошлись в разные стороны и тут же снова схлестнулись узором замысловатее прежнего. – А недавно ему кто-то позвонил на мобильный, какая-то женщина и отчетливо назвала его Алешей. Я слышала! – Оп-па! – Лавров накрыл ладонями голову, прищурился на Машку. – Ты спросила у него об этом? – Нет. Скажет еще, что я подслушиваю! – возмутилась она. – Но ты же подслушивала, Маш, – хихикнул Саша. – Нет! Просто так вышло! – А о чем шел разговор? – Точно не могу сказать. Звонившая спросила о чем-то, а потом говорит, ну что же ты, Алеша? |