Книга Пропавшая экспедиция, страница 8 – Станислав Рем

* * *

— Ерунда! — Ельцов соорудил из тетрадного листа веер и принялся им гонять душный воздух. — Бред! Глупости! Никто из экспедиции Дмитриева не выжил. Если бы уцелела хоть одна живая душа, мы бы об этом знали. — Указательный палец запрыгал перед носом учёного. — Целая следственная бригада работала! И потом: ну, предположим, кто-то из экспедиции действительно остался в живых. Почему он скрыл этот факт? Почему исчез?

— А если у него имелись веские причины? К примеру, тёмное прошлое? — Вика не сдавалась.

— Отпадает! — уверенно отозвался декан. — В состав экспедиции Дмитриев отбирал людей сам. Лично! Все проверенные люди: не забывайте — речь шла о золоте.

— А если тот человек испугался, что его обвинят в гибели экспедиции? — высказал новую версию Михаил.

— То есть?

— Не знаю. Кругом болота. Предположим, все утонули, а он нет. А тут ещё золото. Вы же сами сказали: были обнаружены два открытых месторождения. Вот он и…

— А если в гибели экспедиции виноват проводник? — вскинулась Вика.

— А вот в этом что-то есть! — Тут же зацепился за слова девушки Мишка. — Ведь его-то отец вряд ли проверял. Как понимаю, он его нанял уже там, на месте, по прибытии группы.

— Бытовала и такая версия. — Юрий Николаевич налил полный стакан воды, залпом осушил. — Её, собственно, и по сей день никто не снимал.

— Вот видите! — Дмитриев хлопнул себя ладонью по колену.

— Что за версия? — поинтересовался Урманский.

— Будто членов экспедиции убил проводник. — Самодельный веер послушно затрепетал перед потным лицом декана. — Шёл с ними один мужичок, из местных. Эвенк. Из охотников. Довёл до Гилюя кратким путём. Следствие установило, он оставил экспедицию и прибыл в город Зею до того, как от Дмитриева поступило последнее сообщение. А в ориентировочное время исчезновения группы он уже находился у себя дома, в Новокиевском Увале.

— О, подельники! — выдвинул новую гипотезу Михаил. — А дома оказался, создавая алиби.

— Вполне возможно, — согласился Юрий Николаевич. — Особенно если учесть новое обстоятельство, что ваш отец пытался предупредить коллег. Местные охотники хорошо знают места. Для них спрятать тела — не проблема. Вот потому-то следов и не нашли. А сейчас и подавно ничего не докажешь. Многих, кто помнил об этой экспедиции, уже и в помине нет.

— Но всё-таки кто-то остался… — заметил Урманский. — Стихи ведь кто-то прислал?

— Да брось ты! — Ельцов отбросил веер и снова взял в руки бутылку с водой. — Из простого совпадения выдумываем бог весть что!

— Хорошо. Предположим совпадение. — Урманский схватил Вику за руку. — А зачем в таком случае кому-то было нужно выдавать чужие стихи за её? Смысл?

— А если любовь? Так сказать, выражение чувств? Кому-то именно вот таким образом захотелось выказать свои чувства к присутствующей среди нас даме. Или чувства мы уже в расчёт не берём? Нам только логику подавай!

Михаил уже и не знал, что думать. Только что перед ним, хоть каким-то боком, проявилась более-менее логичная цепочка причины смерти отца. Алчность. Да, это не оправдывало, но объясняло многое. А теперь и она вроде терялась. Впрочем, и Александр Васильевич был в чём-то прав. Действительно, неслучайно ведь те строки появились именно в этом номере.

— Всё-таки я остаюсь при своём мнении, — будто услышав Мишкины мысли, отозвался Урманский, протянув библиотечный журнал Дмитриеву. — Нужно найти того, кто прислал стихи.

Ельцов развёл руками: природный жест уверенного в себе человека, который не смог доказать свою точку зрения окружающим. В конце подобной жестикуляции обычно подразумевалась следующая фраза: «А ведь я говорил, предупреждал…»

— Бог в помощь! Ищите!.. Кстати, Александр Васильевич, — декан переключился на новую мысль, — а тебе вдова Колодникова передала дневники в полном объёме? Или только часть?

— Часть. Да и то отредактированную. Её собственной рукой. А что?

— Так… Признаться, давненько её не видел. В своё время она очень помогла в моих исследованиях.

— Мог бы и наведаться. В Хабаровске частенько, в отличие от меня, бываешь. — Урманский протянул руку. — Ладно. Извини, что потревожили.

Ельцов взял руку Михаила.

— Я так понимаю, займётесь поисками экспедиции?

Мишка вздрогнул.

— До данного момента и не помышлял.

— И тем не менее подобная мысль в голову к вам уже пришла. Вижу по глазам. Не обессудьте за правду, но ничего вы не найдёте. По свежим-то следам не нашли… Единственно, чем могу помочь: поднять архивные материалы. Как найду что-либо интересное — незамедлительно сообщу…

— Спасибо вам огромное. — Дмитриев смотрел, как учёный прощается с девушкой. — Вы и так нам очень помогли. А можно попросить: вы бы не могли мне дать эту папку на пару дней? Сделаю ксерокопию и верну.

— Простите, но… Вещь подотчётная. Тем более в единственном экземпляре. Если что случится, кому голову снимут? Да и, как вы заметили, её содержимое в тайге вряд ли принесёт пользу.

* * *

На Украине потеряли останки Ярослава Мудрого.

В Киеве обнародованы результаты генетической экспертизы останков, обнаруженных в саркофаге Ярослава Мудрого при последнем вскрытии, в 2009 году. Результаты шокировали исследователей — оказалось, что скелет, который находится в гробу, составлен из останков двух разных женщин, жизни которых разделяет почти тысяча лет. Причем ни одна из них не имеет никакого отношения ни к Ярославу, ни к его жене…

Вести. Ru, Валентин Богданов, 14.04.2010.

* * *

Вика едва поспевала за широко шагающими и совершенно забывшими о ней мужчинами.

— Если не займусь этим сейчас, потом совесть будет мучить всю жизнь. — Гулкие, пустые коридоры множили слова Михаила, дробя и разбивая звук о стены. — Один раз я сложил руки. В восьмидесятых. Теперь можно и напрячься.

Солнечный зайчик блеснул в линзе очков учёного:

— Однако забывать о сорока годах тоже не следует. Впрочем, — профессор продолжил движение, — поступайте как знаете.

— Я очень благодарен за всё, что вы для меня сделали. — Дмитриев догнал Урманского. Тронул за локоть.

— А вы не меня благодарите. — Александр Васильевич кивнул в сторону Вики. — Если бы не она…

Миновав второй коридор, лестничный пролёт и ещё один длинный, гулкий коридорный тоннель, Урманский, Виктория и Дмитриев вновь оказались перед дверью кафедры филологии.

— Что ж, — Александр Васильевич протянул Михаилу руку, — рад был познакомиться. Как говаривали в старину, не обессудьте.

— А ничего, если я вас ещё потревожу? — Дмитриев, заметив недовольный взгляд профессора, улыбнулся. — Нет, не сегодня. Вдруг что-то прояснится… Может, вы мне маякнёте. Или я вам…