Книга Как в страшном сне. Шоу ужасов, страница 27 – Марина Серова

– Здравствуй, Юра.

– Здравствуйте.

– Меня зовут Евгения Охотникова. Я – телохранитель. Знаешь, кто это?

Юра кивнул.

– У человека, с которым я сейчас работаю, неприятности. Мне нужно выяснить причину этих неприятностей. Так получилось, что твоя мама может быть в этом как-то замешана.

Я замолчала. Несколько мгновений мальчик смотрел на меня озадаченно. Он растерянно обвел взглядом комнату, как будто увидел ее впервые, затем, очевидно, принял какое-то решение.

Оттолкнувшись от стола и ловко развернувшись на ходу, он подъехал к аккуратно застеленной кровати, сдвинул в сторону теннисную ракетку и набор мячей.

– Присаживайтесь, – он слабо улыбнулся. – Извините, но я не совсем понял.

Я мучительно попыталась собраться с мыслями, не зная, что и как говорить дальше. Рассказывать Юре о своих подозрениях в отношении Татьяны Федоровны мне не хотелось. Мальчишке и так не сладко. Наконец я просто сказала:

– Я до конца еще ни в чем не уверена и не хочу, чтобы пострадали невинные люди. Поэтому мне надо, чтобы ты мне кое о чем рассказал.

– Спрашивайте.

Голос мальчика звучал тихо и спокойно, но вот глаза… В глазах Юры затаилась какая-то совсем не детская печаль, скорее, даже тоска. На мгновение мне показалось, что из нас двоих он, а не я взрослее и мудрее. В остальном же – взъерошенные волосы, слегка вздернутый веснушчатый нос, измазанные синей пастой пальцы – мальчишка как мальчишка. В руках он продолжал крутить ручку.

Чтобы скрыть смущение, я посмотрела вокруг и бодрым голосом произнесла:

– А у тебя неплохо.

Юра снова слегка улыбнулся. Так иногда улыбаются взрослые, когда ребенок говорит какую-нибудь трогательную глупость. У меня появилось ощущение, что я ляпнула что-то не совсем подходящее.

– Извини, я понимаю, тяжело, наверное, изо дня в день торчать здесь.

– Из года в год, – спокойно поправил Юра. – Ничего, я почти привык.

Я молча выругала себя за бестактность.

– Юра, – слова давались мне с трудом, – я хочу задать тебе вопрос, который ты слышал, наверное, очень часто.

– Почему произошла та авария?

Проницательность мальчика меня удивила. Он сформулировал вопрос не «Как?», а именно «Почему?».

– Да.

– Я был еще маленький.

– Но ведь ты помнишь, верно?

– Кое-что, – мальчик взглянул на меня настороженно, ожидая следующего вопроса.

– Куда вы ехали? – не знаю, почему я это спросила.

– Из города, – голос Юры внезапно зазвенел. – Папа хотел уехать. И меня увезти. Папа говорил, она угробит нас своей заботой, – губы мальчика скривились.

– А мама знала?

– Что именно?

– Что папа взял тебя с собой?

Юра посмотрел в окно и едва слышно произнес:

– Нет. Она думала, я на дне рождения у соседского мальчика. Я и был там, а потом увидел из окна, как папа вывел машину. Он ненадолго зашел обратно в дом, а я спрятался в машине. А выбрался, когда мы уже почти за город выехали.

– Ты же сказал, папа и сам хотел тебя увезти? Зачем было забираться в машину тайком?

– Он собирался вернуться за мной позже.

– Боялся, что он не вернется?

– Папа обязательно бы вернулся, – Юра посмотрел на меня с укором. – Он бы не оставил меня с ней. Просто я не мог ждать.

Юра снова отвернулся к окну. Мне еще много о чем хотелось бы его расспросить. Но я не могла. Да это, впрочем, было уже и ни к чему. Юра рассказал гораздо больше, чем я ожидала услышать. Намеренно или случайно, не знаю. Может быть, мальчик просто устал хранить печальную тайну семьи Карабановых. И семьи-то никакой, собственно, уже не было. Так, одни воспоминания.

Я подошла к нему, положила руку на худенькое плечо. Мальчик вздрогнул, но скорее от неожиданности, чем из чувства протеста. Головы он не повернул. Я тихо вышла, оглянувшись на пороге. Юра продолжал смотреть в окно. Оттуда доносились голоса ребят и стук мяча по асфальту.

Регистраторши на месте не оказалось. Журнал, который она усердно заполняла перед моим приходом, все так же лежал на столе. В вестибюле центра не было ни души. Я перегнулась через стойку, потянулась было за журналом и замерла. Из-под стола торчала тощая женская нога.

Я подтянулась на руках, легла животом на стойку и попыталась заглянуть под стол. В этот момент туфля слетела с ноги, каблук с грохотом ударил по паркету. Звук эхом прокатился по пустому вестибюлю.

Нога дернулась. Пятясь задом, регистраторша на четвереньках выбралась из-под стола, в руке она держала карандаш. Посмотрев на находку с триумфальным видом, она подняла голову и встретилась со мной взглядом. Некоторое время мы молча таращились друг на друга. Наконец я сообразила, что лежать животом на регистрационной стойке с ногами, задранными вверх в целях удержания равновесия, несколько неудобно. Особенно если учесть, что стойка находится в уважаемом заведении и в любой момент сюда может заглянуть какой-нибудь уважаемый человек, светило науки, к примеру.

Я спрыгнула на пол и как ни в чем не бывало принялась внимательно разглядывать маленький букетик весенних цветов неизвестного мне происхождения. Очень меня заинтересовала фигурная медицинская склянка, в которой красовался этот самый букетик.

Регистраторша встрепенулась, густо покраснела и неразборчиво пробормотала извинения. Я только поняла, что зараза-карандаш закатился так далеко, что достать его удалось с большим трудом. Сдув выбившуюся из-под сильно накрахмаленной шапочки прядь волос, женщина поднялась, отряхнула юбку на костлявых коленках.

– Юра – очаровательный мальчик, – сказала я, чтобы заполнить неловкую паузу.

Женщина расцвела.

– Я же говорила! – произнесла она с гордостью. – А что, – она перешла на шепот, – его мать, ну, это… ну вы понимаете, что я хочу спросить?

Я не понимала, но на всякий случай сказала:

– Возможно.

Произнесенное слово многозначительно повисло в воздухе. Женщина согласно кивнула, не поворачивая головы, пошарила глазами по вестибюлю. Я автоматически оглянулась. Вокруг по-прежнему никого не было.

Я вопросительно посмотрела на регистраторшу. Она поманила меня пальцем, таинственно прошептала:

– Он вам что-нибудь рассказал?

– Немного.

– А про пистолет?

– Какой пистолет?

Глаза женщины загорелись. Ей не терпелось поделиться знаниями. Входная дверь распахнулась, мимо нас просеменил добрячок-доктор в белоснежном халате. Регистраторша подарила ему рассеянную улыбку, кивнула, засунув руки в карманы халата, подождала, пока доктор скроется из виду.