Онлайн книга «Бешеные горы»
|
— Знаю, — отозвался из темноты Калмык. — Я понял. Он был несколько перевозбужден, но сейчас это самое подходящее для затеянной ими авантюры состояние. И играть не надо, все по-настоящему. — Все, — сказал Бурый, — расходимся. Через пять минут начинаем. — Прости, — огрызнулся Калмык, — часы забыл. — А ты считай секунды, — пошутил Бурый, — не ошибешься. Его порадовало состояние Калмыка. Злобен, решителен, настроен на схватку, но и нет излишней агрессивности, способной помешать делу. В общем, то, что нужно. Он лег на нары, расслабленно вытянул руки, закрыл глаза: все равно смотреть не на что. И обратился в слух. Теперь главное — слушать. Пять минут текли мучительно долго — как и любой промежуток времени, после которого судьба может круто измениться, вплоть до самого худшего и уже непоправимого исхода. Но думать так — только близить этот исход. Поэтому Бурый, не тратя напрасно время, вылавливал чутким ухом из темноты каждый звук, могущий увеличить их шансы на спасение еще на один процент. Затих в ожидании и Калмык — точно в камень превратился. Должно быть, действительно считал секунды. А что, помогает держать нервную систему в норме. И слушать не мешает. Тем более что слух у Калмыка — как у совы. В чем Бурый спустя короткое время и убедился. — Это он! — прошептал Калмык, сдерживая нетерпение в голосе. — Я его узнал. — Точно? — спросил Бурый. Пять минут еще не прошли, и он боялся, как бы спешка Калмыка не объяснялась банальной игрой нервов. Но Калмык настаивал на своем. — Он! — уверенно повторил он. — Они там курят, и он стоит. Я его поганый голос за сто километров узнаю. — Любишь ты его, — вздохнул Бурый. — Не то слово! — подхватил Калмык. — Зацеловал бы до смерти. — Ладно, — сдался Бурый. — Начинай. Но только… Он не договорил. Потому что Калмык, резко поднявшись, вдруг прокричал в темноте короткую фразу на местном языке, почти в совершенстве подражая гортанному выговору горцев. «Полиглот, — мелькнуло в голове у Глеба. — Такие способности пропадают…» Некоторое время было тихо. — Что ты ему сказал? — спросил Бурый. — Сказал, что он трусливый шакал, — ответил Калмык, вслушиваясь в тишину. — И сын шакала. — Хорошее начало, — одобрил Бурый. — Только как-то мягковато… — Сейчас добавлю, — заверил Калмык. Он снова что-то прокричал, прибавив к сказанному злой, глумливый смешок. «В точности как они, — усмехнулся про себя Бурый. — Ну хорошо же он у них поучился!» Калмык, войдя в раж, снова заорал, прибавив к местным ругательствам пару слов на великом, могучем. «Как всегда, вся надежда на русский мат, — мелькнуло у Глеба в голове. — Если и это не поможет, тогда я не знаю…» — Ты, свинья, закрой свой рот! — послышалось вдруг под самой дверью свирепый рык. Носатый! Бурый, как ни закален был, а тут невольно вздрогнул: до чего бесшумно подкрался! Как есть бандит. Но все-таки пришел! Пришел! А это уже полдела! Ну, Калмык, милый, дожимай его, родимого, дожимай, не дай сорваться. Сейчас или никогда! Калмык словно услышал мольбы Бурого. — Сам закрой! — заорал он в ответ. — Баран вонючий! От тебя и здесь воняет! И пару слов вдогонку на местном — чтобы уж наверняка. Носач за дверью захрипел, заревел себе в бороду, выкрикивая угрозы и встречные ругательства. Он включил фонарик и через прорезь двери направил луч света на лицо Калмыка, надеясь, должно быть, что это подействует на него отрезвляюще. Но Калмык и не думал замолкать. Напротив, его вдруг понесло, и он вывалил на своего противника целый ушат самых обидных оскорблений, щедро приправленных ядреным российским матом (тут Калмык, наплевав на все этикеты, и про мать носатого вспомнил: гулять так гулять). Однако, вопреки ожиданию, тот не влетел немедленно в камеру. Видимо, полученные им инструкции были сильнее распиравшей его ярости. Он лишь шипел и харкал словами, стуча ногой и кулаком в дверь. По лицу Калмыка метались молнии от фонаря, но дальше этого увы, дело не шло. «Ладно, — подумал Бурый, — моя очередь». События разворачивались так, как он и предсказывал. Но следовало их срочно подогнать, пока не вмешались посторонние лица. Тогда все намного усложнится, и хоть гипотетически шансы останутся, практически реализовать их будет почти невозможно. — Заткнись уже! — грубо приказал он Калмыку. — Из-за тебя мы погибнем. — Это я погибну! — немедленно закричал в ответ Калмык. — А тебе они ничего не сделают, потому что ты с ними заодно. — Замолчи, сволочь! — возмущенным, хотя и слабым голосом (больной же!), сказал Бурый. — Ты просто трус, и ты кричишь так от страха… — Я трус? — возмутился Калмык. — Ах ты, сука! Вне себя от злости, он подскочил к Бурому. Цепь его громко зазвенела в темноте, и этот грозный звон не мог не слышать охранник за дверью. — Я тебе покажу, кто здесь трус! — пообещал Калмык. Он навалился на Бурого в обеими руками вцепился ему в горло. Вцепился, надо сказать, натурально, так что Бурый невольно вынужден был ухватить его за руки, чтобы не оказаться задушенным. Они принялись возиться в темноте, звеня цепями и хрипя и ругаясь. — Эй! — крикнул охранник. — Вы что делаете? Он направил луч фонаря на дерущихся и увидел, что Калмык, оседлав лежащего, душит его и вот-вот придушит в силу физической немощи последнего. А если это случится, то всей охране придется отвечать — и отвечать собственными головами! — Врешь, сука, — рычал Калмык, — это ты сейчас сдохнешь. А я буду жить, потому что нужен им! Услышав такие слова, носач забыл обо всем на свете, открыл дверь и вскочил в камеру. — Назад! — закричал он Калмыку, направляя на него автомат. — Брось его! Я буду стрелять! Понимая, что охранник действительно осуществит свою угрозу, Калмык теснее прильнул к Бурому, сливаясь с ним в полутьме сарая. Охраннику было плохо видно, что происходит, луч фонаря метался по лицам и плечам пленных, прицелиться было трудно, а тут еще Бурый захрипел так жутко, что сомнений не оставалось: он вот-вот отправится на тот свет. Снаружи закричали, видимо предостерегая носатого. «Ну, — взмолился про себя Бурый, — иди же!» Он захрипел еще страшнее, отпустил Калмыка и уронил руку с нар, чисто покойник. Видя такое, охранник забыл об осторожности и шагнул вплотную к нарам, приставляя автомат к боку Калмыка, чтобы не промахнутся. Но как только он оказался на расстоянии вытянутой руки от Бурого, тот снизу ухватил его, как капканом, за гениталии и рванул так, что носатый, ёкнув, мгновенно потерял сознание и осел на колени. |