Книга Похищение на бис, страница 17 – Иоанна Хмелевская

Из легкомысленных напитков мы выбрали пиво, из чего следовал однозначный вывод, что вряд ли будем праздновать, скорее наоборот.

Я угадала.

— Не стану валять дурака со всякими дипломатическими прибамбасами, — сразу признался Ромек, очень расстроенный и смущенный. — Я рад тебя видеть и всякое такое, но мне нужен твой совет, причем срочно.

— Насчет радости — взаимно, а вот насчет совета ты меня, случаем, не переоцениваешь?

— Ну, надеяться-то можно?

— Даже нужно.

— У моей сестры есть внучка. Ты мою сестру помнишь?

— Завязывай с идиотскими вопросами! — возмутилась я.

Как можно было не помнить его сестры? Вот это была девушка! Старше нас на несколько лет, мало что красавица — еще и умница, и с характером! Замуж вышла уже на втором курсе, я случайно попала на ее свадьбу и искренне ею любовалась. Представьте, даже не завидовала. Кому придет в голову завидовать, ну, к примеру, яркой звезде на небе? Смотрят с восхищением, любуются, и все. Произведение искусства, чему тут завидовать?

Я знала, что она с успехом окончила Медицинскую академию и работала по специальности, слышала краем уха, что мать помогает ей растить детей, только и всего. Быстренько подсчитала в уме — да, вполне могла иметь внучку.

— Эту внучку похитили, — досказал Ромек и умолк.

Признаюсь, удивил. Странно он это произнес, будто похищение ребенка — не большая беда, ну, как ключи от квартиры посеять или старые часы.

Постой-ка — ребенка?

— А сколько ей лет? — спросила я подозрительно.

— Двенадцать.

— С ума сойти…

Я даже растерялась, о чем сначала спрашивать, уставилась на него и тупо молчала. Ромек заерзал.

— Как бы тебе это… Сам не знаю, как объяснить. Дело не столько страшное, сколько хлопотное. Никто в семье не знает, с какой стороны… Вот я и решил к тебе подъехать… по части милиции, то есть теперь полиции. Говорят, в этой структуре такой бардак, что лучше и не рассчитывать.

Я наконец-то оклемалась.

— Погоди. Да, сейчас время трудное, реформа у них. Давай-ка по порядку. Во-первых, когда?

— Похитили? Позавчера.

— Во-вторых, как?

— Точно не знаем.

— Откуда?

— Вроде из магазина. Точнее, рядом с «Билли» на углу Хелмской и Черняковской…

— «Билли» знаю. Что она там делала?

— Ничего особенного, зашла после школы за покупками, они с домработницей хотели что-то испечь. Подожди, там дело сложнее, сейчас расскажу… Родителей ее как раз нет, племянница с мужем сидят в Штатах, нет, не эмигрировали, по приглашению какой-то клиники, исследования, консультации, они оба биологи, через месяц возвращаются. Кася живет у дедушки с бабушкой, то есть у моей сестры, на Черняковской, неподалеку от этого проклятого «Билли». Пошла в магазин и не вернулась. Точнее, поехала на велосипеде. Велосипеда тоже нет.

— Похититель звонил?

— Ясное дело. И Кася тоже.

— И что? — продолжила было я, и тут до меня дошло, что слышу. — Как это Кася? Что Кася? Звонила? В каком смысле?

— В обыкновенном. Кася тоже звонила и говорила с обоими, и с бабкой, и с дедом. Мне самому говорить или ты будешь спрашивать?

— Нет. То есть да. Сам. Я, если что, встряну.

— Сестра со свояком пришли вечером, домработница дергается, обзвонила всех подружек — без толку. В половине девятого раздался звонок, и некто таинственным голосом сообщил, что Касю похитили и ничего с ней не случится, если заплатят шестьдесят тысяч злотых. А с Касей, пожалуйста, можно поболтать.

— Какая она, ваша Кася?

— Умная, уравновешенная девочка, веселая, живая, учится хорошо, не из пугливых и не истеричка. Говорила нормальным тоном и разумные вещи: что ничего плохого ей не сделали, что не знает, где находится, но условия нормальные, что понятия не имеет, кто ее похитил. Она никого не видела и просит заплатить выкуп поскорее, так как если, не дай бог, увидит этого человека и сможет его опознать, тогда ей не жить, это-то она понимает. А пока шанс есть.

Я от души похвалила здравомыслящего ребенка.

— Получается, она подтвердила предостережения похитителя, — продолжал Ромек. — Никакой полиции, на нее не кричат и не угрожают, но если что — перережут горло и глазом не моргнут.

— А дальше? — торопила я.

— Все. Отключились. Бандит только сказал, что позвонит позже насчет выкупа. Вчера вечером позвонил…

Ромек на минуту прервал рассказ, похоже, ему становилось все более неловко. Я ждала, старательно притворяясь терпеливой.

— Глупо вышло. Их дома не было. Оба на дежурстве. Я же говорил — врачи. Суббота не суббота, а если срочная операция… Похищением не отговоришься, ведь сказано — держать язык за зубами. Домработница вообще не в счет. Кася дала мой номер, позвонили, голос не разберешь — мужской или женский, нечто среднее, сегодня, в странном каком-то месте… Хотя, может, для этих целей?

— Где? — подгоняла я.

— В туалете «Гранд-отеля», там, где казино. Спуститься мимо гардероба.

— Знаю. Сейчас тепло, гардероб практически пустой, каждый может войти и выйти, никто и не заметит. Совсем не странное место. Что дальше?

— Деньги положить в целлофановый пакет, такой, для покупок. Доставить его должен один человек, лучше, если я… Спрятать в кабинке за унитаз и быстро сматываться; в точно определенное время… А время скажут в последний момент. Поэтому и не могу далеко уезжать, сейчас мой сын на телефоне дежурит.

— А деньги у вас есть?

— Лежат у меня. Успели снять.

— Такая сумма?

Ромек беззаботно улыбнулся, но я ему не поверила.

— Ну, знаешь… Наша семья не из бедных… Шестьдесят тысяч — не проблема… Я хотел, чтобы ты…

— Погоди! А Кася? Тоже в мужском сортире будет ждать?

— Нет. То-то и оно! Я и хотел с тобой посоветоваться. Касю доставят через час в специально оговоренное место. А до этого бандит хочет убедиться, что ему не подсунули куклу из резаной бумаги и ничто ему не угрожает. И я тебя категорически спрашиваю: заявлять в милицию? Устраивать засаду? Ставить какие-либо условия, когда еще раз позвонят? Сдаться? Следить?

— Ты сам с Касей говорил?

— Конечно!

— Какое впечатление?

— Она уже немного волнуется, боится, что не успеет с уроками к понедельнику.

Вот именно. И нечего тут думать. Прежде чем у меня мелькнула мысль об уголовной ответственности, я уже ляпнула:

— Я бы не заявляла. А если окажется, что у ребенка хоть волос с головы упал, тут уж всех на ноги подняла бы. И шум бы устроила — мало не покажется. И им бы по телефону это сказала. И тебе советую.