Онлайн книга «Химеры в саду наслаждений»
Когда рядом с Дамианом наконец разместилось все это благоухание парфюма, ниспадание складок легкой норковой накидки, великолепие длинных ног и блистание округлых коленей бывшей «мисс», сыщик повернулся к своей пассажирке и, держа в руке свернутую в трубку газету, произнес: — Это старая газета. Тем не менее не стоит ее выбрасывать. Знаете почему? — Почему? — В ней очень любопытная информация. — Вот как? — В этой газете за прошлый год про ныне усопшего магната Бориса Сковородина написано, что он время от времени появлялся в компании с очень красивой молодой женщиной. — Правда? — Брюнеткой! — Эка невидаль… — И знаете, кем она оказалась? — Очередная приемная дочь? — усмехнулась спутница Дамиана. — Оказалось, что это вы, Катя, — негромко произнес детектив. — Да ну? — И в самом деле — газетка права: очень красивая брюнетка! — А в чем дело? Вас удивляет, что мы были знакомы с Борисом Палычем? — Теперь уже нет. Не удивляет! — Что значит «теперь»? — Знакомство с бухгалтерией Сковородина со всей очевидностью подтвердило, что у вас с ним были общие дела. — Да уж какие там дела! Так, фонд благотворительный. — Вот именно! — И что с того? — Она достала из сумки пудреницу, открыла. — А интересную вы все-таки подсказали мужу идею насчет «Кукол», — оставив этот вопрос без внимания, заметил Дамиан. — Верно, Катя? — Вас и это удивляет? — Нет, правда, любопытно. Не дама, а просто генератор идей. Дарите идеи, проекты… Внушаете, вдохновляете… Осуществляете… Чужими руками! Спутница Дамиана удивленно подняла брови: — Вы куда-то клоните? — А как вам вообще идея «наказания порока»? — Не поняла? — Алчность, похоть, ложь, обжорство… И люди-символы, которые должны быть наказаны! — То есть? — Персонажи телеэкрана, воплотившие в своем образе эти пороки, должны быть наказаны, верно? Блуд — развязная певица Даша. Ложь — вечно предсказывающая неверную погоду синоптик Топоркова. Пес Кэрри — обжорство… — Зачем вы мне все это говорите? — А вот алчность — это Сковородни. Собирательный образ, очень колоритный. Тот самый один, который должен ответить за всех. — Я уже слышала эту сплетню. Будто бы несчастная Рая Таирова под конец жизни помешалась на странных «идеях». — Видите ли, Катя… Теперь, когда вся тайная и явная жизнь Раисы Таировой исследована вдоль и поперек, выяснилась интересная подробность. — Какая? — Выяснилось, что ритуальные убийства, мотивом которых было якобы наказание порока и восстановление попранной справедливости, были как-то весьма скромно обставлены. — То есть? — Ну, совсем не ритуально обставлены. Получается этакое незатейливое мокрушничество: завезли жертву в укромное местечко, кокнули, закопали. Никакой фантазии! Более того, и убивали-то жертву, кажется, еще по дороге к котловану. Понимаете? — Не очень. — Сами подумайте: никаких признаков представления, ритуала! Выходит, «убийства ради идеи» происходили на редкость прозаично, без затей. — И что? — Не правда ли, некоторое несоответствие? Такая пышная «идея» — наказание порока, и такое скромное исполнение… — Вас это смущает, Дамиан? — Да, смущает. И знаете почему? — Почему? — Потому, что эти преступления никогда и не были плодом безумных фантазий Таировой. — Нет? — Нет. И никакой идеи за этими преступлениями нет. — Да неужели? — Тому, кто платил за убийства, плевать на пороки наших звезд с высокой колокольни. И на все смертные грехи тоже! — Вы уверены? — Представьте, уверен. — Так вы считаете, что Таирова не виновна в этих безумных преступлениях? — Нет. — Но тогда что же это было? — Были преступления, лишь замаскированные «под безумие». — Вот как? — Преступления ради выгоды, совершаемые от страха, в попытке избежать наказания и замести следы. — И давно вы сделали такой вывод? — Окончательно — когда узнал о ваших отношениях со Сковородиным. — Очень смешно. О каких отношениях? Может быть, — она игриво усмехнулась, — я любовница Сковородина? Обычное дело… — Ну нет, почтенный и страдающий простатитом магнат никогда вашим любовником не был. — А кем же он был, по-вашему? — Он был вашим деловым — и, увы, обманутым! — партнером, Катя. — Ах вы, маленький сыщик… — Она впервые повернула голову в сторону Дамиана. — Знаете, почему я заподозрил, что след, который ведет к Таировой, ложный? — Ложный? Ну, если очень хочется, расскажите… — Машина Беллы Топорковой со «случайно оброненными» лепестками редкой орхидеи не должна была появиться в поле зрения сыщиков. Не должна! Это было нелогично. Это было элементарно неосторожно. — Вот как? — Да, ее машина должна была исчезнуть, причем бесследно — сожжена, разобрана на запчасти… Но она появилась! Да еще с Dracula chimaera! Причем случилось это сразу после того, как Захаров вышел на киллера Каретникова и его сообщников. Тонкий ход… Ведь известно, какое значение придают сыщики тщательному осмотру. Какой-нибудь обнаруженный волосок сейчас сплошь и рядом решает судьбу расследования, становится главным доказательством на суде. Такое «доказательство» и было обнаружено в машине Топорковой. — Ну, допустим, это и правда подозрительно. Но что с того? — А ведь вы, Катя, знали Вадима Каретникова еще до своего замужества. Верно? — ответил вопросом на вопрос детектив. — Еще в те времена, когда ему не приходилось скрываться от всех и вся. — Правда? Вы, кажется, уличаете меня еще в одном знакомстве? — Вы были участницей конкурса «Мисс Совершенство», а Каретников и тогда был «киллером без страха и упрека». Киллер почти такая же почтенная профессия эпохи девяностых, как банкир. Вот, взгляните… — Фотография? — Здесь вы, Катя, и Каретников. Какая-то то ли презентация, то ли вечеринка девяностых годов… Сладкая парочка! Когда моя помощница обнаружила снимок — все сошлось. Ваша биография и данные аудита сковородинской бухгалтерии. |