Книга Драгоценность, страница 50 – Эми Эвинг

– Почему ты оказалась в моей комнате? – спрашивает он. – Что ты там делала?

– Я… я заблудилась.

– Ты заблудилась, – повторяет он, но по его тону чувствуется, что он имеет в виду нечто совсем другое. Его взгляд прожигает меня насквозь, но тут он качает головой и, не произнося ни слова, поворачивается и уходит, оставляя меня в изумлении и одиночестве.

На следующее утро я просыпаюсь с пульсирующей головной болью.

– О… – Со стоном прижимаю руку ко лбу. Во рту сухо, послевкусие жуткое. Мне не следовало пить столько шампанского.

Прежде чем вызвать Аннабель, я достаю из ящика своего комода маленькую инкрустированную шкатулку, где вчера вечером спрятала камертон, пока Аннабель развешивала мое платье. В шкатулке есть второе дно, и, чтобы открыть его, я вытряхиваю серьги, браслеты, кулоны. Камертон лежит на бархатной подушечке, и я любовно поглаживаю его пальцем. Не знаю, что случится сегодня в полночь, но горю желанием узнать.

Я складываю обратно драгоценности и убираю шкатулку в ящик. Только после этого дергаю за шнур звонка, вызывая Аннабель.

После завтрака я чувствую себя гораздо лучше. Мы с Аннабель проводим тихий день в моей комнате. Она несколько раз обыгрывает меня в «Хальму», потом я делаю вид, что увлеченно читаю, но мысленно сама то с Эшем у беседки возле пруда, то с камертоном сегодня в полночь.

Внезапно распахивается дверь, да с такой силой, что сотрясаются стены. Мы с Аннабель подпрыгиваем в креслах, когда входит герцогиня в сопровождении своих гвардейцев.

– Вон отсюда, – приказывает она Аннабель, которая тут же исчезает из комнаты.

Герцогиня сверлит меня суровым взглядом.

– Я хорошо о тебе заботилась, не так ли? – спрашивает она.

– Д-да, моя госпожа, – запинаясь, бормочу я.

– И твоя жизнь была приятной, как я и обещала, не так ли?

Я киваю, пытаясь понять, что я такого натворила. Может, она знает про Люсьена? Или видела меня с Эшем?

– Тогда потрудись объяснить, почему одна из горничных нашла вот это. – Она швыряет на кофейный столик какой-то овальный предмет.

Это портрет, который я изменила заклинанием на цвет. На нем кожа герцогини по-прежнему отвратительно зеленая. Я внутренне съеживаюсь от страха, и, когда поднимаю глаза, догадываюсь, что на моем лице виноватое выражение.

– Я… я… – Оправданий не находится.

– Ты… что? – мурлычет герцогиня. – Сочла это забавным?

Я мотаю головой.

– Может, ты испортила еще что-нибудь из моего имущества?

Она удивительно спокойна. Но от этого я волнуюсь еще больше, и меня прошибает пот.

– Нет, моя госпожа, – шепчу я.

Герцогиня поднимает бровь.

– Давай-ка проверим, говоришь ли ты правду.

Я была так поглощена герцогиней, что совсем забыла об ее ратниках. Двое вытаскивают меня из кресла и ставят на колени, а третий прижимает мою голову к столешнице, где стоит портрет герцогини. Я чувствую тяжесть на щиколотках, как будто кто-то на них наступил. Пошевелиться я не могу и с трудом соображаю.

Мне видно только то, что находится прямо перед глазами, и на мгновение герцогиня исчезает из поля зрения. Я пытаюсь сопротивляться ратникам, но острая боль пронизывает мое плечо, а голову и щиколотки сдавливают еще сильнее.

Герцогиня возвращается, держа в руке виолончель и серебряный молоток. Я чувствую, что проваливаюсь в бездну, и пол разверзается подо мной. От ужаса я становлюсь невесомой.

– Ты портила что-нибудь еще из моего имущества? – снова спрашивает герцогиня. Я пытаюсь покачать головой, но в руках ратника это невозможно.

– Нет, – говорю я, не в силах оторвать глаз от молотка. – Нет, моя госпожа. Клянусь, что ничего не портила.

Герцогиня долго обдумывает мои слова.

– Хорошо, – говорит она. – Я тебе верю.

И тут она бьет молотком по корпусу моей виолончели. Зияющая дыра уродует лакированную поверхность, и струны отзываются печальным нестройным хором.

– Нет! – кричу я, но она снова поднимает молоток и колотит снова и снова, сокрушая гриф, разрывая струны, которые повисают кусками проволоки, лишенные своей красоты. Герцогиня крушит мою виолончель с остервенением, до неузнаваемости. После чего небрежно швыряет на пол искореженные останки.

Слезы застилают мои глаза, и я не вижу, что она делает, но вдруг мне заламывают левую руку и прижимают ладонь с растопыренными пальцами к деревянной поверхности столика. Герцогиня становится на колени, и мы встречаемся глазами.

– Я хочу, чтобы ты помнила, что я говорила про неуважение ко мне. – Она прижимает холодный молоток к костяшкам моих пальцев. Я не могу сдержать всхлип, что вырывается из моего горла. Я хочу быть храброй, но не знаю, как справиться со страхом – животным, настоящим.

Герцогиня поднимает молоток, и я внутренне сжимаюсь в предчувствии боли. Молоток зависает меньше чем на волосок от моих пальцев.

– Если это повторится, – говорит она, – я переломаю тебе руки. Это понятно?

Я дрожу всем телом, дыхание вырывается прерывистыми толчками.

– Да, – шепчу я. – Да, моя госпожа.

Герцогиня улыбается, швыряет молоток в груду обломков виолончели и выходит из комнаты.

Ночью, когда бархатистая тьма укрывает мою спальню, я сижу в постели и кручу в руках камертон.

Мне не видно часов на каминной полке, так что я не знаю, сколько еще ждать полуночи. Да это и ни к чему. Я все равно не смогла бы заснуть после того, что случилось. Уже в который раз потираю костяшки пальцев на левой руке. Я до сих пор вижу занесенный над ними молоток, по-прежнему ощущаю парализующий страх. Мне приходится напоминать себе о том, что этого не произошло. Я должна убеждать себя, что со мной все в порядке.

Камертон начинает вибрировать. Это так неожиданно, что я роняю его, и он падает на мое одеяло, а потом, отталкиваясь, зависает в воздухе, медленно вращаясь и издавая слабое жужжание. Я изумленно смотрю на него, не зная, что делать, когда вдруг слышу голос.

– Алло?

– Люсьен? – шепчу я. – Где ты? – Его голос очень далекий, словно доносится с конца длинного туннеля.

– В королевском дворце, – отвечает он. – Где же еще мне быть?

– Но… но… как?

– Это мои арканы. Я сам их изобрел. Они позволят нам вести тайные разговоры, которые никто не сможет подслушать.

Я внимательно разглядываю камертон.

– Выходит… мы разговариваем через эту штуку?

– Да. У меня в руках главный аркан. Твой отвечает моему. Между ними существует связь. – Он делает паузу и продолжает: – Но у нас с тобой есть более важные темы для обсуждения.