Онлайн книга «Соска»
|
— Кажется, нет… — Дмитрий Сергеевич сладко зевнул. — …сталось 15 минут, об…вляется гот…ность номер… — принес с улицы теплый ветерок. — А я Татьяна Васильевна, ваша соседка. У меня лейкемия. — Очень и очень приятно, — Дмитрий Сергеевич еще раз мирно зевнул. — А я — Дмитрий Сергеевич Лазарев. Совершенно здоровый человек, к тому же писатель, путешественник, геолог, испытатель, первооткрыватель, геодезист, картограф, археолог и бывший милиционер. — Понимаю-понимаю, — слегка перебила женщина. — Вы не подпадаете под убежище? — Под убежище? Не знаю. Может быть, и подпадаю, но я никуда не пойду. Мне очень и очень хорошо здесь, в этой прохладной и необыкновенно уютной комнате. — Да, но… — И тем не менее. — Странный вы какой-то… Ах, да! Совсем забыла: вы же дурак. А я вот не подпадаю, но пошла бы с удовольствием… Все одно не пустят, а может быть, и семью денег лишат за нарушение распорядка. Так что осталось мне, как и вам, пятнадцать минут. Можно я залезу к вам? — Конечно-конечно. — Дмитрий Сергеевич гостеприимно откинул край легкого одеяла. — Залезайте, я расскажу вам про город. Женщина скинула с себя халат. Под ним у гражданки оказалось очень белое тело с неприятными черными волосами кое-где. Она юркнула к Дмитрию Сергеевичу под одеяло, и там почти сразу стало невыносимо жарко. — А может, не надо про город? Осталось так мало времени… Как тебя зовут? — Ничего, я успею. Дима. Вот смотрите… — Дмитрий Сергеевич взял с тумбочки карту. Тем временем безумные руки соседки срывали с него пыльную рубашку, путались в застежках штанов, лезли под грубые армейские трусы. — Здесь я отметил месторасположение город…а. Теперь, если пометить еще одним крестиком «Ноев ковчег», то будет очень легк… а! К вам проложена железнодорожная ветка? — Осталось равно десять минут. Всем-всем-всем… — Скорее, скорее, — жарко зашептала в ухо Татьяна Васильевна, — ветка, ветка, веточка. — Да-да, скорее. И ветка. Жаль, что, ах, но. — Скорее, ах, ах, никаких но. — Да. Да. Даю, даю. Жаль, что я не успел. Не успел, не успел я. Ах. — Осталось семь минут… — Да, Дима, да, Дима, да, Дима, да. Всего семь минут. А потом — все. — Не успел я, не успел. А ведь там жили люди… — Как тебе, повезло, ах-ах. Ты дурачок, и у тебя есть город. Еще, еще, еще! Не жалей меня, Дима! — Осталось две минуты. — Кончик, кончик, кончик, кончик! — Город, город, город, город! — Сладко, сладко, сладко, сладко. Не думай о городе, Димуля. Не успеем! — Осталась одна минута. Во имя партии и лично товарища… Из распахнутого окна донесся гул. Это гудел приближающийся самолет. — Ну же, Дима, ну же, ну же, ну же! — Да, да, да, да. Первым делом, первым делом самолеты. Гул нарастал и дрожал в стеклах. — Ой, ой, давай, Дима, давай, давай! — Я сейчас, я сейчас, я сейчас. — У тебя есть город, Дима. Город! Город-город-город-город! Аааааааа!!! — Даааааааа!!! Опустошенный Дмитрий Сергеевич откинулся на подушку, как напившийся комар. Гул самолета стих. Стало очень тихо. Из окна долетел щебет птицы. Татьяна Васильевна широко раскрыла глаза и медленно приподнялась на локте. Пузатая занавеска, полоса солнца на стене, мятая простынь, чье-то ухо… — Ой! Татьяна Васильевна резко поднялась, посмотрела на часы, бросилась к радио на стене, включила. — Внимание! — хрипло и не совсем уверенно захрустел динамик. Дмитрий Сергеевич тоже приподнялся на локте, а потом и сел. Панцирная решетка заскрипела. То, что говорил голос из динамика, было непонятно, но Дмитрию Сергеевичу было все равно. Он был счастлив. Кончик светика — замечательное дело! — По техническим причинам… а также по причине… просьба соблюдать полное… просьба оставаться на… просьба не выходить за… и переносится на завтра на 19 часов вечера. Повторяю… Повторяю… Повторяю… — Ой, ой, ой! — Татьяна Васильевна занервничала, заторопилась. — Какой вы чумазый, пыльный и вообще. Что же я натворила. Распутная рожа! Можно я возьму эту салфетку? Татьяна Васильевна накинула халат, схватила с тумбочки салфетку, на которой полоумный сосед поставил карандашом важный крестик, и принялась подтираться внутри халата. — Ох, и влетит же мне! — донеслось уже из коридора. — Ну и вам, соответственно, тоже. — Странный, ух странный город! Цезарь лежал на спине и смотрел в потолок. Тело приятно постанывало, не хотелось ничего. Только пить. Все странности, одна за другой, опять полезли ему в голову. И самая главная странность — их совсем, совершенно, однозначно и абсолютно не интересовал найденный им город. Научная революция обитателям этого странного места была по барабану. Рапорт, который он сделал компетентной пепельнице, не принес результата. А ведь он ожидал немедленного интереса на самом высоком уровне! Он ошибался. Всех здесь интересует только непонятный «кончик светика», на остальное им всем наплевать. А тогда какого черта… Дмитрий Сергеевич решительно вскочил и начал торопливо одеваться. Быстрее, туда, к фонтану! Дмитрий Сергеевич натянул снятые усилиями соседки штаны, надел рубашку и вдруг спохватился. — Карта! Карты не было. Ни на тумбочке, где он ее оставил, ни даже под кроватью. В голове мерзко заверещали злые черные птицы. Дмитрий Сергеевич бросился к выходу. Быстрее! Ничего страшного, у него прекрасная зрительная память. Главное сейчас не это. И даже не то. Главное другое. Город был пустее пустого. Обмакнувшееся в красненькое солнце давало большие черные тени. Чувствовалось приближение холодной ночи. Дмитрий Сергеевич представил, как жители города сидят по своим убежищам, как глупые черные тараканы без усов, в ожидании голоса из динамика, и весело захохотал. Быстро, но осторожно, а главное не это. Бесшумной тенью беглец проскользнул мимо «Москвича» с табличкой «Москвич», по грунтовке, мимо колодца (в нем чернела налитая вода, и в ней плавала луна), туда — к заветной пробоине в ограде. Первым делом и пока не стемнело, нужно было подобрать золотой обломок пики от ворот настоящего города. Теперь у него было достаточно сил, чтобы донести обломок куда следует. Нашел его Дмитрий Сергеевич на удивление быстро, в нескольких метрах от пробоины. Подобрав, пошел, стараясь идти размеренно, чтобы не уставать. |