Онлайн книга «Мемуары мертвого незнакомца»
|
— Эх, если бы, — вздохнула она. — Что — если бы? — На тебя можно было влиять! Ты же все равно сделаешь по-своему. — Я мужчина, — пожал плечами он. — И я сам принимаю решения. Но к твоему мнению я прислушиваюсь. — Хорошо. Тогда послушай его сейчас… и прими решение. — Какое? — с опаской спросил он. — Я думаю, нам нужно выпить за мой день рождения, — с нарочитой серьезностью ответила она. — Ты согласен? Он расхохотался. И выразил свое согласие действием. Вино было красным, с оттенком рубина. Маша сделала маленький глоток, опасаясь, что оно окажется крепким. Но вино пилось легко. Есть не хотелось, и все же Маша попробовала ачму. Она не очень ее любила, предпочитала хачапури с сыром, но эта оказалась вкусной. Жаль, желудок был полон, и именинница смогла осилить всего кусочек. Дато, в отличие от нее, сильно проголодался за день и поглощал еду с огромным аппетитом. Маше нравилось смотреть, как он ест: с настроением, смаком, но аккуратно. Она мечтала для него готовить. Когда они станут жить вместе, она будет кормить его вкуснейшими ужинами. И сидеть рядом, глядя, как он кушает. Правда, пока Маша умела лишь яйца варить да гренки жарить. Но она планировала научиться. Даже у мамы на Восьмое марта в подарок попросила «Книгу о вкусной и здоровой пище». Когда Дато наелся, они пошли прогуляться по берегу «моря». Погода стояла чудесная, почти летняя, но вода уже остыла. Однако они разулись и немного побродили по ней. Маше захотелось подурачиться, и она обрызгала Дато. Тот шлепнул ее за это по попе. — Ах так!? — Маша, издав воинственный клич, кинулась на «врага». Дато бросился от нее, хохоча и крича: «Помогите! Спасите!» Хорошо, что вокруг никого не было, а то могли бы принять его призывы о помощи за чистую монету и нарушить их идиллию. Маша догнала Давида (естественно, он ей поддался), запрыгнула на него сзади. Так, на закорках, он и нес ее до их «лагеря», припрыгивая и издавая ржание, как оказавшийся под седлом норовистый рысак. Они раскраснелись, вспотели и даже немного устали. Поэтому повалились на плед. — Пить хочу, — сказала Маша. — Сока налить или воды? — Давай вина. Только немного. — Чуточку, — вспомнил понравившееся слово Дато. Произнося его, он проглатывал букву «о», и звучало оно очень забавно. Разлив вино, он протянул Маше стакан. Она, чуть приподняв голову, сделала глоток. Пить в таком положении было неудобно, и вино пролилось. Струйка стекла по подбородку вниз. Маша хотела вытереть, но ее опередил Давид… Он лизнул ее шею. — Думал, она будет сладкой, — пробормотал он. — Как вино… — А она? — прошептала Маша. — Соленая. Но все равно приятно…. Она хотела сказать что-то, но Дато накрыл ее рот ладонью. Затем очень нежно, едва касаясь губ, пробежал по ним подушечками пальцев, погладил подбородок. Рука заскользила ниже. Теперь она на шее… Язык там же… Под поцелуями и прикосновениями жилка робко вздрагивает. Подушечками пальцев это не так ощутимо, как языком… Рука Дато под ее выгнутой шеей, подставленной под поцелуи. Его пальцы в волосах. Ей нравится, когда они там… Его губы, горячие и мягкие. — Прости, я зашел слишком далеко, — услышала она сдавленный голос Дато. Он хочет отстраниться, но она не дает. Поцелуй. Еще один. На губах соль. Дато впивается в них. — Я готова, — шепчет Маша. — К чему? — Стать твоей. * * * Хотелось в туалет. Маша покинула свою комнату. Чтобы попасть в уборную, надо было пересечь прихожую. Она огромная, в ней не только шкаф, вешалка и зеркало, но и два кресла, между ними столик. На нем телефон. Сколько часов Маша провела с трубкой у уха, не счесть! Дато звонил ей и от соседей, и из автоматов (выискивал те, что по причине каких-то неполадок соединяли бесплатно), и из школы, тайно пробираясь в кабинет директора… Позвонил он и сейчас! Едва по прихожей разнеслась трель, как Маша поняла — это Дато! И бросилась к телефону. Но ее опередила мама. Сняла трубку параллельного аппарата и тут же положила. Как будто чувствовала, что это «башибузук». Но звонок повторился. Маша проявила чудеса расторопности, подняла трубку быстрее мамы и выпалила: — Да! — Маша, здравствуй. — Вы не туда попали, — донесся мамин голос. Она все же вклинилась. — Нет, туда! — закричала Маша. — Дато, это я! Мама показалась на пороге комнаты. За ней отец. Оба недовольные, даже злые. — Положи трубку, — отчеканил папа. — Нет. Тогда мать решительно шагнула к Маше и попыталась вырвать ее. Однако дочка вцепилась в трубку мертвой хваткой. Отец смотрел на противоборство своих девочек с ужасом. Наконец сказал жене: — Надя, дай им поговорить. — Сережа! — всхлипнула та. — Ты же только что рассказал… — Дай. — И уже дочери: — У тебя пять минут. Потом ко мне. Есть серьезный разговор. Маша кивнула. Родители ушли, прикрыв за собой дверь. — Дато, я так соскучилась, — выпалила Маша. — Я тоже… Очень-очень. — Говорила же, не звони сюда. — Маш… я бы не стал, если б… — Голос его дрогнул. Маша поняла, что случилась беда. — Мама умерла. — Как? Когда? — Сегодня. Послезавтра похороны. Ты придешь? — Сейчас же приду. Жди! И, бросив трубку на столик, чтобы родители не поняли по сигналу, что разговор закончен, начала собираться. На ней были байковый розовый халатик и гольфы с помпонами. Она носила их вместо тапок. И тепло, и шрам прикрыт. А надо надеть джинсы, футболку, куртку — сегодня резко похолодало, подул противный ветер, небо затянуло тяжелыми синими, похожими на гематомы тучами. Но где это все лежит, Маша не могла вспомнить. В ее голове не укладывалось, что женщина, позавчера испекшая для нее ачму, сегодня лежит в гробу, и ее дети остались сиротами. За окном громыхнуло. Гроза? И это в октябре? Да что такое происходит? Неужели с грохотом рушится мир, в котором она была беспредельно счастлива? Когда Дато вешал ей на шею ключ от своего сердца, катал ее на закорках, притворяясь Казбеком-3, слизывал с ее шеи капли вина, она пережила лучший день в своей жизни. И тогда все было прекрасно, в том числе погода. И что теперь? Открытая конфронтация с родителями, смерть мамы Дато… да еще это свинцовое небо, гром, холод… будто природа заодно с высшими силами, которые решили разрушить радужный Машин мир… |