Книга Час абсента, страница 66 – Нина Вадченко

— Когда принесли?

— Да вчера, вы отсутствовали, я ждал, они просили лично в руки. Подумал, вдруг что-нибудь важное.

— Чего же раньше не отдал? Я в офисе уже полчаса нахожусь. — Верунчик, как начальник, понимала, что похвалить она всегда успеет, а вот на место поставить никогда не повредит. Пусть трепещет перед начальством.

Охранник замялся.

— Я видел, как вы прошли, но… решил подождать немного.

— Давай кассету и проваливай, кто тебе разрешил оставить рабочее место? Пока ты треплешься, сколько бомжей в клозет набежит? Запомни: о любом происшествии ты должен научиться докладывать в две секунды, понял?

— Понял, — буркнул охранник. Он понял только одно: эту мымру не ублажишь никаким рвением.

Когда они остались с Мариной одни в кабинете, Верунчик сбросила с себя маску стервы начальницы и теперь опасливо разглядывала кассету. Страх после пережитого, оказывается, никуда не исчез, он просто затаился и готов был наброситься на жертву при первом удобном случае.

«Удобный случай» лежал на столе. Верунчик не решалась взять кассету в руки, будто это была спящая кобра.

— Как ты думаешь, что там? — Гренадерша указала пальцем на кассету, словно было непонятно, что ее мучает.

— Не знаю, может, какой-нибудь рекламный ролик, — выдала Марина первое попавшееся объяснение. — Сейчас много клоунов развелось. Придумали себе рекламный трюк и развлекаются. Не иначе, агитируют купить зубную пасту или эксклюзивный стиральный порошок… А может, секс-услуги предлагают? — Она засмеялась. — Проведали, что мы — девушки незамужние, горячие, вот и подослали гонцов. А что? Если мальчики на кассете понравятся, пойду в их клуб, расслаблюсь.

— Давай посмотрим, — предложила, немного успокоившись, Верунчик. — Чего тянуть кошку за хвост?

Марина взяла кассету, вытряхнула ее из упаковки и вставила в видик. Пульт протянула Гренадерше.

— Нет-нет, сама. Не лежит у меня душа к этому дерьму.

Марина нажала на пуск, пошли первые кадры, какие-то размытые, черно-белые, непонятные.

— Что за херня? — выругалась Верка.

— Это съемка скрытой камерой. — Марина прошлась по настройкам, изображение перестало дергаться и стало четче.

— Поняла, не дура. — Верунчик откинулась в кресле и затянулась сигареткой.

— Подожди, подожди, кажется, я знаю, где это снято. — Марина подалась вперед, Верунчик, наоборот, поглубже вжалась в кресло.

Квартира, входная дверь. Она открывается, в прихожую заходит женщина. На ней легкая кофточка с капюшоном. Удачно падает тень. Капюшон скрывает лицо. Женщина вертится перед зеркалом и кого-то ждет. В квартире тишина. Женщина поднимает голову, капюшон падает…

— Это Надюнчик! — закричала Марина.

— Чего орать, я давно догадалась, что это она. — Верунчик плеснула себе в бокал. Марина скосила глаза: так и есть, Гренадерша опять за свое — наливает из бутылки абсент.

— Верунчик, хватит пить!

— Заткнись!

Надюнчик поправляет волосы. Идет в комнату.

— Алекс, — зовет она громко, — ты здесь?

Тишина. Надежда проходит гостиную, опять смотрит на себя в зеркало, трет нос, вытирает от помады подбородок и снова зовет Алекса.

— Вот идиот, — тихо говорит она сама себе, — позвал и спрятался, что он еще за игру придумал?

Надя заглядывает за ширму, продвигается дальше, на кухню. На кухонном столе стоит бутылка коньяку, нарезанный лимон, ананас и соленые огурцы, два пустых бокала. Надежда улыбается. Кто бы не улыбнулся? Сочетание коньяка с ананасом и солеными огурцами можно встретить только на русской кухне. «Изысканный» вкус Алекса всегда был поводом для шуток.

Подумав немного, она хрустнула огурцом.

— Хороши огурчики, с чесночком, с хреном, — сказала она громко. — Эй, Алекс, выходи, не то я обижусь и напьюсь сама.

Тишина.

Надежда снова завертелась перед зеркалом. Подкрасила губы, состроила несколько ужимок, кокетливо причмокнула.

— Алехандрик, я пришла. — Голос ее зазвучал ласково и призывно.

— Вот сучка! — выругалась Гренадерша.

Надежда, повертевшись в одиночестве, пошла в спальню. Кровать смята, видно, Алекс успел немного подремать.

— Сдаюсь, — игриво возвестила она всему свету, кобылицей проскакала к шкафу и открыла его. Алекса там не было.

Надежда пошла дальше.

— Боже мой, — прошептала Марина, — она сейчас зайдет в ванную и найдет там утопленника. Ужас какой!

— Так ей и надо! — прошипела Верунчик. — Задницей вертит, глаза сальные, а ведь в бассейне топила его вместе с нами, притворщица!

— Ты ревнуешь? Верунчик, пожалей Надьку, ей сейчас такой кошмар предстоит увидеть.

Верунчик выпила еще абсента и затянулась.

Надя, кокетливо виляя попой, шла дальше. Перед ванной она остановилась. Прислушалась. Поскреблась ногтем в дверь.

— Алехандрик, я иду, — объявила она и приложила ухо к двери.

Никто не ответил.

— Алекс, хватит игр, сейчас повернусь и уйду!

В подтверждение серьезности своих намерений, она толкнула дверь. Та открылась, Надежда зашла в ванную.

Изображение зарябило.

— Черт! Черт! На самом интересном месте! — выругалась Марина. — Что она там нашла?

— А то ты сама не знаешь. — Верунчик забулькала абсентом.

— Не знаю. Алекс там живой или уже мертвый? — Марина манипулировала над пультом. — Если живой, значит, его убила Надька. Она так на него разозлилась, что утопила?

— Он ее не удовлетворил, — мрачно буркнула Верка. — Что заслужил, то и получил.

— Подожди ты злиться. А если Алехандро уже мертвый, то кто его прикончил? Черт, где же конец пленки?

— Да выключи его! — раздраженно прикрикнула на нее Верунчик.

— Нет, пленка еще крутится. Вдруг там продолжение?

— Выруби или я его сама разобью! — Гренадерша попыталась встать, но рухнула в кресло.

— Верунчик, зачем нам прислали эту грязь? — Марина пленку не остановила, она упрямо пялилась на экран.

— Это прислали не нам, а мне. Ты смотришь случайно. Выключай. Пленку надо сжечь.

— Но ведь это улики!

— Это компромат на Надьку. Вот почему она прячется. Идиотка, пришла бы, все рассказала, мы же не звери…

— Ты веришь? Ты веришь, что это Надюнчик его замочила? — Марина смотрела на Гренадершу внимательно, так внимательно, как изучают книгу судеб, где указаны все даты отпущенной тебе на земле жизни.

— Дай мне пленку! — приказала Вера и защелкала зажигалкой.