Книга Адский огонь, страница 110 – Нора Робертс

— Есть.

Рина пересекла разделочную и вышла через служебную дверь на задний двор, по которому разбрелась вся ее семья, включая пару кузенов, дядю Ларри, а также Джину с ее матерью и двумя детьми.

Все говорили одновременно, и ее это ничуть не удивило.

Какая-то разметка в виде крестиков была нанесена оранжевой аэрозольной краской на жесткую клочковатую траву двора. Тем не менее ее родители яростно спорили, отец указывал в одну сторону, мать — в другую, а Бо разрывался между ними.

Рина подошла к маленькому столику, за которым сидела Белла, потягивая шипучку.

— Что происходит?

Белла махнула рукой.

— Они измеряют, размечают, спорят. Мама совсем с ума сошла из-за этой своей террасы с летней кухней.

— Почему ты считаешь, что мама сошла с ума?

— Разве им мало работы без летней кухни? Тридцать лет они прикованы к этому месту. Больше тридцати.

Рина села и заглянула в глаза Белле. «Что-то не так, — поняла она. — Что-то происходит».

— Они любят это место.

— Я это знаю, Рина, — раздраженно проговорила Белла. — Но они не становятся моложе. В этом возрасте им следовало бы наслаждаться жизнью, отдыхать, путешествовать — ловить этот чертов момент, или как там это называется, вместо того чтобы искать дела на свою голову.

— Они и наслаждаются жизнью. Для этого им не надо никуда ехать, они работают и каждый день видят, как их труд вознаграждается. И они путешествуют.

— А вот если бы вообще не было никакого «Сирико»? — Белла повернулась на стуле и понизила голос, словно понимая, что произносит нечто кощунственное. — Если бы «Сирико» не было, если бы мама с папой не познакомились такими молодыми, не осели здесь, не приковали себя к этому месту, она могла бы поехать учиться в художественную школу. Она могла стать настоящей художницей. Она бы увидела мир, встретила интересных людей. Она бы что-то сделала, чего-то добилась, прежде чем выскочить замуж и нарожать детей.

— Позволь мне, во-первых, отметить самое очевидное и напомнить, что в таком случае тебя бы здесь не было. А во-вторых, она могла выбрать художественную школу. Она могла выбрать и папу, и художественную школу. Но она выбрала его, это место, эту жизнь.

Рина перевела взгляд на мать. По-прежнему стройная и красивая, с блестящими на солнце волосами, гладко зачесанными назад и стянутыми на затылке, она со смехом что-то доказывала мужу, тыча пальцем ему в грудь.

— И когда я смотрю на нее, Белла, — продолжала Рина, — я не вижу женщину, растратившую свою жизнь понапрасну и полную сожалений. Не вижу женщину, которая бы спрашивала себя, что было бы, если бы…

— Почему я не могу быть такой счастливой, Рина? Почему я не могу просто быть счастливой?

— Я не знаю. Мне жаль, что ты несчастлива.

— Я знаю, ты ходила к Винсу, говорила с ним. Ой, только не надо смотреть на меня глазами полицейского! — нетерпеливо вскричала Белла. — Он рассердился. Но ты сумела его встряхнуть. Он не ожидал, что моя сестренка надает ему по мозгам. Спасибо!

— На здоровье. Это был порыв. Я не могла ему противиться. Но я боялась, что ты будешь недовольна моим вмешательством.

— Вовсе нет. Хотя это ничего не изменило, я не стала бы обижаться за то, что ты вступилась за меня. Нет, он порвал со своей последней любовницей. По крайней мере, насколько я могу судить. Но вряд ли это надолго. Я не знаю. — Белла пожала плечами и вновь бросила взгляд на мать. — Я никогда не буду такой, как мама. Они с папой — команда, и он ее обожает, что бы она ни делала. У меня такого никогда не будет.

— У тебя прекрасные дети, Белла.

— Это правда, — согласилась Белла со слабой улыбкой. — У меня прекрасные дети. Что-то мне неможется.

— Ты думаешь…

Но Белла решительно покачала головой и прервала разговор. К ней подбежал младший сынишка.

— Мама! Можно нам мороженого в стаканчиках? По одному шарику. Бабушка велела спросить тебя. Ну, пожалуйста! Можно?

— Конечно, можно. — Белла погладила сына по голове. — Но только по одному шарику. Я так их люблю, — повернулась она к Рине, когда он убежал с радостным криком. — Я больше не могу об этом говорить. Не говори ничего. — Она вскочила на ноги. — София! Идем, поможешь мне делать порции.

Белла ушла внутрь, младшие дети с радостными воплями устремились за ней наперегонки. София замыкала шествие. Как всегда, надувшись, отметила Рина, но все-таки послушно. В ее возрасте невозможно было отказаться от тайной страсти к мороженому.

— Не понимаю, почему именно я должна ей помогать. Почему всегда я?

— Слушай, что с тобой не так? — удивилась Рина. — Тебя бросают на раздачу? Вот и хорошо. Кто тебе помешает положить в свой стаканчик второй шарик мороженого?

Губы Софии дрогнули.

— Тебе положить, тетя Рина?

— А ты как думаешь? Там есть лимонное. — Рина наклонилась и ущипнула Софию за щеку. — Будь поласковее с мамой. Нет, не закатывай глаза, просто сделай то, о чем я тебя прошу. Двадцать четыре часа доброты. Думаю, ей это сейчас нужно.

Рина поцеловала нежную щечку, которую ущипнула, а потом подошла к своей матери. Бьянка обняла ее.

— Ты как раз вовремя. Твой отец только что понял очевидное: что я была права.

Вместе с матерью Рина стала наблюдать, как Бо, Гиб, Ларри и остальные идут к углу здания. Бо указал куда-то баллончиком с краской, Гиб пожал плечами в ответ. Тогда Бо начал проводить волнистую линию на траве.

— Что он делает? — спросила Рина.

— Воплощает мою идею прохода от угла. Люди смогут прямо с тротуара перед домом завернуть за угол и зайти на мою летнюю веранду. Может, им не хочется идти через ресторан, как сейчас, если им нужен столик на свежем воздухе. Может, они вышли на прогулку, услышали музыку…

— Музыку?

— Я установлю динамики. И фонарики вдоль дорожки. И высокие горшки с цветами. — Бьянка шлепнула себя ладонями по бедрам. Это был жест довольной собой женщины, знающей, как настоять на своем. — Декоративные деревья. Лимонные деревья. Вон в том дальнем углу. Маленькая игровая площадка, чтобы детям не было скучно. И еще…

— Мама! — Рина со смехом прижала пальцы к вискам. — У меня голова кружится от твоих идей!

— Это хороший план.

— Да, это хороший план. Масштабный.

— Мне нравится мыслить масштабно. — Бьянка с улыбкой следила, как Бо что-то объясняет Гибу, загибая пальцы, а Гиб хмурится в ответ. — Мне нравится твой Бо. Мы сегодня от души повеселились. Я довела дядю Сэла до слез, и это было так смешно! А Бо купил мне гортензию.

— Он… он купил тебе куст?

— И посадил его для меня. Если ты за него не выйдешь, я его усыновлю. Так или иначе, я его не отпущу.