Онлайн книга «Механическое сердце. Черный принц»
|
…не нашлось времени съездить. И уже не будет. Ключ опалил холодом сквозь перчатку. Кейрен придержал язычок колокольчика, повешенного над дверью, и дверь толкнул, сказав в темноту: – Я дома. – Рад слышать, – ответила ему темнота голосом Райдо. – А то я уже, признаться, заждался. Слушай, ты не мог квартирку попросторней найти? Тут развернуться негде. Она и вправду была тесновата для Райдо, который, устроившись в кресле, вытянул ноги, и ноги эти уперлись в каминную решетку. – Ты? – Не рад? – Райдо поднялся и воздух втянул. – Кровь, надеюсь, не твоя? – Не моя. – Опять по помойке голубей гонял? – Вроде того. Кейрен зажег свет и стянул пальто, с неудовольствием отметив, что оно набрало запахов, самым ярким из которых был даже не сладковатый кровяной, но гнилостный, прелый. Этот запах прочно впитался в ткань и вывести его не выйдет… Райдо обнял. И к себе позволил прикоснуться. – Изменился, да? – Он возвышался над Кейреном на голову, но рядом с ним Кейрен не чувствовал себя слабым. – Изменился. Выглядишь много лучше. Рубцы не исчезли, и лицо его, шея по-прежнему словно из лоскутов сшиты, грубо, неумело. Но швы побледнели, истончились. – Ийлэ говорит, что со временем они станут еще более незаметны. – Как она? – Хорошо. – Райдо нахмурился и со вздохом признал: – Лучше, чем было. Она согласилась остаться одна, но… – Ненадолго. – Да. Самое большее – неделя. Отпустил, взъерошил волосы и отвесил легкую затрещину. – Бестолочь ты, младшенький. Все такая же бестолочь… ну хоть что-то постоянное есть в этом мире. Чай будешь? Будешь. И голодный небось… честно говоря, я опасался, что ты домой отправишься. Записку-то оставил, но… не был уверен, что передадут. – Что случилось? Что-то серьезное, если Райдо сорвался с места. И он, заполнивший собой почти всю кухню, отмахнулся от вопроса: – Иди, ополоснись и поговорим нормально. А то сил нет тебя нюхать. Когда ты повзрослеешь? – Уже, – ответил Кейрен, стягивая рубашку. – Вижу, – серьезно сказал Райдо. – И меня это не радует. Горячая вода. Пар наполнил крохотную ванную комнату, затянул зеркало, но Кейрен успел увидеть себя, бледного, растрепанного, с безумным взглядом и лихорадочным румянцем на щеках. Помада на щеке… или кровь? Кейрен мылся, растирая кожу докрасна, не чувствуя жара, но лишь холод, который не получалось выплавить. И он прибавлял и прибавлял горячей воды, пока не оказался вовсе в кипятке. …на полочке под зеркалом остались баночки с кремом Таннис, и Кейрен передвигал их… ее раздражало, когда после него оставался беспорядок в ванной. И лужи на полу. И еще след пальцев на зеркале. Кейрен прижал к запотевшей поверхности ладонь. Больше не будет злиться. Ушла. – Эй! – Дверь хрустнула от пинка Райдо. – Ты там топиться не вздумал? Если что, зови, помогу по-родственному. – Не дождешься. Вытереться кое-как, натянуть рубашку, чистую, но мятую… утюг где-то есть, но Кейрен не умеет им пользоваться. Привык, что рубашки стирают за него, возвращая накрахмаленные, наглаженные. Матушка не одобрила бы… …она, верно, ждет. И следует отправить записку, извиниться, но позже. – Садись, младшенький. – Райдо отодвинул стул. – И ешь давай. А то у тебя вид такой, что вот-вот ноги с голодухи протянешь. Чай в огромных кружках. И свежий хлеб, нарезанный крупными ломтями. Сыр. Ветчина. – Так зачем ты приехал? – Кейрен ест, впервые за последние дни ощущая голод. Когда он в последний раз обедал? Вчера, кажется. И с утра матушка пыталась что-то сказать про завтрак, но он сбежал, отговорившись занятостью. В особняке Кейрен начинал задыхаться. – Причин несколько. – Райдо подпер щеку кулаком. Любимая поза, матушку раздражавшая. Она боролась и с ней, и с его привычкой ставить локти на стол, исправляя мягко, настойчиво… Райдо не исправлялся. Он, наверное, с рождения был такой вот, неисправимый. – Первая – чтобы сказать, что ты – идиот. – Райдо выковырял из хлеба мякиш, который скатал в шар. А шар отправил в рот. – Вот ответь, младшенький, чего ради ты себя гробишь? – А я гроблю? – Гробишь. – Райдо разламывал корку на кусочки, а их раскладывал по краю тарелки. …матушка хмурилась и говорила, что нельзя играть с едой. – И не делай морду клином. Ты прекрасно все понимаешь. Долг – дело, конечно, хорошее, но одними долгами жив не будешь. Между кусками хлеба Райдо раскладывал сырные крошки. Узор получался странным. – Ты о свадьбе? – А о чем, хрысь тебя задери, еще? – Этот союз нужен роду… – Нужен, – согласился Райдо, облизывая пальцы. – Союз нужен, а не свадьба двух несчастных идиотов. Или девушка не против? – Против, – вынужден был признать Кейрен. – И тогда чего ради? Вот только не начинай про политику! Этой хрени я уже наслушался и скажу тебе так. Коалиция нужна Сурьме не меньше, чем нам. Союз будет заключен в любом случае. А остальное… – Матушкиными стараниями. – Узнаю. – Райдо вздохнул. – И сочувствую. – Она хотела как лучше. – Она всегда хочет как лучше. Но вот лучшее для нее и лучшее для тебя – это разные вещи. Что, твоя девчонка не нравилась? Неподходящая компания? – Вроде того. Я пытался объяснить, но… – Тебя не услышали. Кейрен, я люблю маму, но иногда… она пытается сделать окружающий мир идеальным. Знаешь, в свое время она и меня пыталась переделать, только я чересчур грубый… и остальные… а вот ты – мягкий мальчик. Ее мальчик. Райдо сгреб с тарелки хлеб и сыр, встряхнул в горсти и отправил в рот. – Я это понял. – Прижав ладони к чашке, Кейрен наслаждался теплом. – Правда, поздновато, но понял. Знаешь, ей кажется, что я ошибаюсь. Что она старше, опытней, и… остальное же – ерунда. Как колени разбитые, поноет и пройдет. – И как, проходит? – Нет. – Твои письма стали пустыми. – Мне жаль. – Нет, младшенький. – Райдо подвинул вазу, из которой не убрал засохшие цветы. – Жалеть тут не о чем, надо просто… – Договор подписан. – И хрен ли с ним. |