Онлайн книга «Испить до дна»
|
Два десятка забавных пятилеток в коротких белых юбочках старательно хлопали «крылышками» и вертели «хвостиками». Пожилой мужчина играл на аккордеоне «Танец маленьких утят». — Полетели, птички. Полетели... — сменила ритм мама. — В круг... Из круга... Машем кисточками... Малыши побежали друг за дружкой, попеременно помахивая поднятыми руками. Мама хлопнула в ладоши. — Встали. Подравнялись. Пятки вместе, носочки врозь... Врозь носочки, Катя. Пятая позиция. Поем вместе «Слоника». — Такой большой слоненок... — Такой большой слоненок... — нестройным хором затянула ребятня. Они вытянули вперед ручки. — И хобот очень длинный... — Носок-пятка, раз-два-три... — Высокий мамин голос перекрывал слабые голосишки. Алена поморщилась и засмеялась. Эти хрупкие создания устроили такой топот, словно на самом деле здесь прошло стадо слонов. Мама заметила ее и махнула, чтоб Алена подождала в холле. Через несколько минут к ожидающим родителям высыпала разгоряченная орущая толпа. — Что же ты, Оля, носочек не тянешь? — волновалась мама крошечной белокурой девочки. — Я же слышу, тебе все время замечания делают. — А он у меня не тянется! Девочка вертелась и приплясывала, мешая надевать на нее теплый свитер. Мама осталась в зале. Она села на низкий стульчик, устало вытянув по-девичьи стройные ноги. — Смешные, — улыбнулась Алена, плотно прикрыв за собой дверь. — Из всей группы только парочка перспективных, — поморщилась мама. — Но мы теперь всех принимаем... Хозрасчет... — Ты хотела меня видеть? Мама вскинула на Алену глаза и с обидой спросила: — А ты как думаешь? — Полагаю, тебе все равно... — Не ершись. — Она полезла в сумочку и достала кошелек. — Я знаю про крышу. Вот, собрала немного... — Мне не нужно, — заявила Алена. Мамина рука дрогнула. — Алена, это все-таки дом моего отца, — тихо сказала она. — Мама, правда, я уже собрала... Алена села рядышком, и мама тут же обхватила ее за плечи и прижала к себе. — Что у тебя случилось? — А что? — Ты досрочно завершила дачный сезон... — Мама выдавила вымученную улыбку. — Когда-то все надоедает... — как можно безразличнее протянула Алена. Она старалась избегать пристального маминого взгляда. — Ну, если надоело... может, продашь дачу? — осторожно спросила мама. И с облегчением увидела, как в Алениных глазах вспыхнуло неподдельное негодование. — Ты что?! Никогда! Если им тесно на этом клочке земли, то пусть уходит тот, кто пришел последним! — И все-таки... почему не домой? — Вам без меня просторнее, — буркнула Алена. — Бабушка не бурчит, что вся квартира провоняла. — Но мы же одна семья, — горько вздохнула мама. — У нас никогда не было так, чтобы кто-то отделялся... Алена кивнула: — Конечно. Ты положила этому начало. — Не я... — Ну он. Какая разница? Ему не нравится наш род... Зачем же он тогда на тебе женился? — Ну женятся не на фамилии, — чуть улыбнулась мама. — Вот выйдешь замуж — поймешь. — Я никогда не выйду замуж! — воскликнула Алена. — Мне и одной очень даже здорово! Жемчуга — к слезам... Они сами — словно чьи-то застывшие слезы, эти крупные, тускло мерцающие в свете лампы, чуть розоватые жемчужины. Слезы русалочки, потерявшей своего принца... Алена медленно перебирала их одну за другой, как четки, запустив пальцы в обитый темно-вишневым бархатом ларец с ее фамильным гербом. Вот одна слезинка-жемчужинка скатилась из-под них, вот другая... Это стало каким-то ежедневным ритуалом, необходимым, чтобы успокоиться... Длинная нитка бус... Нитка памяти... Эта бусина — его взгляд... Эта — его улыбка... Эта — их первая ночь... Капля за каплей... Одна за другой... Они утекают сквозь пальцы... Вот уже последняя ночь, последний поцелуй, последние гневные слова... Какая короткая нитка... Слишком короткая... Оборвавшаяся внезапно... С нею вместе кончилось лето. И бесконечно длится осень. Осенью созревает виноград... Его крупные янтарные ягоды тоже сродни огромным тусклым жемчужинам... Такие аппетитные гроздья, как настоящие... Но это подделка, обман, всего—навсего стекляшка... И все обман. Все оказалось понарошку. Виноград... вино... вина... В чем ее вина? Алена закрыла шкатулку, выключила лампу и легла в постель. Уставилась в темноту широко раскрытыми глазами. Вот если бы уснуть и не проснуться... Так трудно каждый день жить с сознанием того, что все кончено и больше не повторится... Не войдешь в одну реку дважды... Так уже было много лет назад, когда она узнала, что Алика больше нет. Тогда она тоже чувствовала, что умирает в одиночестве. Но Алика вообще не было. На земле. В мире. А Алексей продолжал жить и здравствовать, но только без нее. И для него лето все еще продолжалось. Ему светило жаркое экваториальное солнце. Он блаженно погружался в теплые океанские волны... И наверняка опять доставал со дна морского крупные раковины... И собирал новые жемчуга. И нанизывал новую нитку... Но уже не для нее... Тихий шелест дождя за окном, как шепот волн... Они мягко покачивают Аленино тело... А небо надвигается все ниже и ниже, будто стремится слиться с морской гладью... Тяжелые тучи нависли над самым лицом, серые, без единого просвета... А море ярко-синее... Как глаза Алексея... Нет, они у него серые, как тучи... Как камень, застывший в Алениной груди вместо сердца... Огромная серо-синяя сфера вокруг нее. И Алена в центре — крошечная точка. А скоро и она растворится, распадется на мельчайшие частички, останется на поверхности тонкой шапочкой пены... «Афродита... Венера, рожденная из пены морской...» Чей это голос? Такой знакомый... Хочется его слушать еще и еще... Но он молчит. |