Онлайн книга «Лесные сказки и были»
Раз поздним осенним вечером мельник вернулся с охоты. Он поставил ружьё в угол и сбросил с плеч мешок. Анютка кинулась разбирать дичь. Большой мешок был набит стреляными утками разных пород. Анютка всех их умела различать по величине и блестящим зеркальцам на крыльях. В мешке были крупные кряковые утки с фиолетово-синими зеркальцами. Были маленькие чирки-свистунки с зелёными зеркальцами и трескунки – с серыми. Анютка одну за другой вынимала их из мешка, считала и раскладывала на лавке. – Сколько насчитала? – спросил мельник, принимаясь за похлёбку. – Четырнадцать, – сказала Анютка. – Да там будто ещё одна есть! Анютка запустила руку в мешок и вытащила последнюю утку. Птица неожиданно вырвалась у неё из рук и быстро заковыляла под лавку, волоча разбитое крыло. – Живая! – вскричала Анютка. – Давай её сюда, – велел мельник. – Я ей живо шею сверну. – Тятенька, отдай утку мне, – попросила Анютка. – На что она тебе? – удивился мельник. – А я её вылечу. – Да это ж дикая! Она не станет жить у тебя. Пристала Анютка: отдай да отдай, – и выпросила утку. Стала кряква жить в запруде. Анютка привязала её за ногу к кусту. Хочет утка – в воде плавает, захочет – на берег выйдет. А больное крыло Анютка ей чистой тряпочкой перевязала. Подошла зима. По ночам воду стало затягивать ледком. Дикие утки больше не прилетали на запруду: улетели на юг. Анюткина кряква стала тосковать и мёрзнуть под кустом. Анютка взяла её в избу. Тряпочка, которой Анютка перевязала утке крыло, приросла к кости да так и осталась. И на левом крыле кряквы теперь было не синее с фиолетовым отливом зеркальце, а белая тряпочка. Так Анютка и назвала свою утку: Белое Зеркальце. Белое Зеркальце больше не дичилась Анютки. Она позволяла девочке гладить её и брать на руки, шла на зов и брала еду прямо из рук. Анютка очень была довольна. Ей не было теперь скучно, когда отец уходил из дому. * * * Весной, как только растаял лёд на реке, прилетели дикие утки. Анютка опять привязала Белое Зеркальце на длинную верёвку и пустила в запруду. Белое Зеркальце верёвку стала щипать клювом, кричала и рвалась улететь с дикими утками. Анютке стало жалко её. Но жалко было и расставаться с ней. Однако Анютка рассудила так: «Что ж силком её держать? Крыло у ней зажило, весна, она хочет детей выводить. А вспомнит меня, так вернётся». И отпустила Белое Зеркальце на все четыре стороны. А отцу сказала: – Ты, как будешь уток бить, зорко гляди, не мелькнёт ли на крыле белая тряпочка. Не застрели Белое Зеркальце! Мельник только руками всплеснул: – Ну, хозяйка! Сама своё хозяйство разоряет. А я думал: вот съезжу в город, селезня куплю, – Анюткина утка детей нам выведет. Смутилась Анютка. – Ты ничего мне про селезня не говорил. Да ведь, может, не поживётся Белому Зеркальцу на воле, так она ещё назад воротится. – Дура ты, дура, Анютка! Где ж это видано, чтобы дикая птица назад в неволю ворочалась? Как волка ни корми, он всё в лес смотрит. Попадёт теперь твоя утка ястребу в когти – и поминай, как звали! * * * Тепло прибывало быстро. Река разлилась, затопила кусты на берегу. Полилась вода дальше, затопила лес. Уткам плохо пришлось в тот год: пора нестись, а земля вся в воде – негде гнезда выстроить. Зато Анютке весело: лодка есть – плыви, куда хочешь. Поплыла Анютка в лес. Увидела в лесу старое дуплистое дерево. Стукнула веслом по стволу, а из дупла кряковая утка – шасть! – и прямо на воду у самой лодки. Повернулась боком. Анютка глядит – и глазам не верит: на крыле белая тряпочка! Хоть грязная стала, а всё заметна. – Уть, уть! – кричит Анютка. – Белое Зеркальце! А утка от неё. Плещется в воде, словно подшибленная. Анютка за ней на лодке. Гналась, гналась – уж из лесу выбралась. Тут Белое Зеркальце поднялась на крылья жива, здоровёшенька – и назад в лес. «Хитришь ты! – думает Анютка. – Да меня не проведёшь: ведь это ты от гнезда меня отводишь!» Вернулась назад, разыскала старое дерево. Заглянула в дупло, – а там, на донышке, двенадцать продолговатых яиц зеленоватого цвета. «Ишь хитрая! – думает Анютка. – Ведь вот где догадалась гнездо устроить, чтобы водой не достало!» Вернулась Анютка домой, отцу рассказала, что Белое Зеркальце в лесу видела, а про дупло – молчок. Побоялась, как бы мельник гнезда не разорил. Скоро вода спа́ла. Анютка приметила, что Белое Зеркальце в полдень летает на реку кормиться. Тепло в этот час, и яйца в гнезде не стынут. Чтобы не пугать даром птицу в гнезде, Анютка забегала прежде на реку. Знала уж, где в камышах любила кормиться Белое Зеркальце. Уверится, что здесь утка, и бежит в лес глядеть, – не вывелись ли в дупле утята? Раз Анютка только высмотрела на воде Белое Зеркальце, – вдруг мчится по воздуху большой серый ястреб – и прямо на утку. Вскрикнула Анютка, да уж поздно: ястреб впился когтями в спину Белому Зеркальцу. «Пропала моя уточка!» – думает Анютка. А Белое Зеркальце нырк под воду и ястреба за собой потащила. Ястреб окунулся с головой. Видит – дело плохо: не совладать ему под водой с уткой. Разжал когти и улетел. Анютка так и ахнула: – Ну, умница! Что за умница! Из ястребиных когтей вырвалась! * * * Ещё прошло несколько дней. Прибежала Анютка на реку, – нет Белого Зеркальца! Спряталась в кусты, набралась терпенья, – ждёт. Наконец летит утка из лесу; в лапах у неё жёлтенький комок. Спустилась на воду. Глядит Анютка: рядом с Белым Зеркальцем пушистый жёлтенький утёнок плавает. «Вывелись утятки! – обрадовалась Анютка. – Теперь Белое Зеркальце всех из дупла на речку перетаскает». Так и есть: утка поднялась и полетела в лес за другим птенцом. Анютка всё сидит под кустом, – ждёт, что́ дальше будет. Вылетела из лесу ворона. Летит, по сторонам поглядывает, – где бы чего на обед промыслить? Заметила у берега утёнка – стрелой к нему. Раз, раз! – клювом по голове, убила, разорвала на куски и съела. Анютка остолбенела – и крикнуть не догадается. Ворона опять в лес – и спряталась на дереве. А Белое Зеркальце летит уж со вторым утёнком. |