Онлайн книга «Фомка-разбойник»
Стая за стаей прибывают к нам зимние гости: утки-морянки, с острыми, как шило, хвостами и пестрые каменушки. 21 октября – 20 ноября Остров Беринга Исчезли с лежбища холостяки. Скоро начнется отвал и маток с молодыми. Наши и медновские котики собираются в большие стада, уходят к югу. Зимовать они будут за тысячу километров – около японского острова Хондо. Много опасностей ждет их в пути: хищные шхуны, страшные косатки. Люди-хищники бьют котиков издали картечью. От быстроходных косаток котикам не спастись в открытом море. Только бы добраться до зимовки. У острова Хондо есть мели – спасение от косаток. Там наши котики зимуют вместе с японскими. А весной тот же опасный путь назад. Сколько-то наших котиков вернется к нам на будущий год? * * * А у южных берегов нашего острова появляются уже другие звери: громадные сивучи прибывают к нам на зимовку от берегов Камчатки. * * * Катер развез по всем ухожам алеутов заведующих ловушками-кормушками – начинается песцовый сезон. До промысла еще далеко, но надо заранее к нему приготовиться. * * * Вечер. Пусто в тундре. Торчит только одинокая юрташка – домик зава ловушкой-кормушкой. Выходит зав из юрташки. Через плечо у него веревка, на веревке болтается пучок юколы: пять-шесть больших рыбин. Зав направляется на лайду. Там сбрасывает свою ношу на землю, волочит ее за веревку по камням и песку. Пахучий след оставляет за собой юкола. Пройдя по лайде, зав сворачивает в тундру. Юкола, подпрыгивая, тащится за ним. Странная постройка стоит в тундре. Похожа на городскую купальню: маленький красный домик и крытый дворик с низеньким выходом. Только крыша и стены дворика как решето: столбы обтянуты проволочной сеткой. Проволочная дверка поднята: вход свободен. Но зав не входит. Он поворачивает и опять идет на лайду, направляется теперь по ней в другую сторону. Пучок юколы тащится за ним, оставляет пахучий след на земле. Темнеет. Зав вскидывает юколу на спину и поспешно через тундру и горы напрямик возвращается домой – в юрташку. И ложится спать. * * * Ночь настает. Снег блестит под луной. Голубые тени движутся по снегу, крадутся по тундре, пробираются на лайду: ваньки вышли на промысел. Ванька идет по лайде, каждый камушек осматривает, обнюхивает. Вот лежит маленький морской ежик – репка. Ванька его на зуб – и нет ежа. Вот выбежал из-под камня крабик. Ванька прыг – и на зуб. Вот целая дохлая рыбина. Только хотел ее ванька схватить, да не тут-то было: откуда ни возьмись, набежали другие ваньки, разорвали рыбину – по маленькому кусочку досталось каждому. Отбежал ванька в сторону, дальше идет. Вдруг вкусным запахло. Ванька нос по ветру. Ага, вон откуда! Дорожка по снегу – чудно пахнет! Ванька нос в землю – и пошел, пошел, побежал по дорожке. Долго бежал, вдруг впереди дом. Ванька – стоп! Надо бы сразу назад, да уж очень вкусно пахнет. На крыше дома висит юкола, и ветер далеко разносит ее запах. Ничего не шевелится ни в доме, ни во дворе. Зачем же бежать? Можно даже подвинуться ближе немножко. Чуть-чуть, и очень осторожно… Пахучая дорожка ведет прямо во двор. Прямо посреди двора на снегу куча юколы. Вот удача! Ванька первый попавшийся кусок цоп в зубы и скорей за ворота. Нет, никто не гонится. Значит, можно присесть и уничтожить добычу. Съел. Все спокойно. Еще раз попробовать? И ванька опять крадется во двор. * * * Луна высоко взошла. Светло. Зав ловушкой-кормушкой проснулся у себя в юрташке. Оделся, пошел прямо к красному домику. Сзади в домике двери. Зав открыл их и вошел в небольшую комнатку. Из этой комнатки слева дверь, в другую, справа – в третью. В третьей комнатке крошечное окошечко, прямо на двор. Зав стал у окошечка и смотрит. Натоптано во дворе здорово. Юкола вся разбросана, и заметно ее поубавилось. А песцов ни одного. Ну, дело простое: заслышали человеческие шаги, разбежались. Зав ждет у окошечка. Вот голубая тень мелькнула за решеткой. Замерла. Метнулась в дверцу. Ванька! Через пять минут пожаловал второй. Потом еще два. Пять ванек побывало за ночь в сетном дворе ловушки-кормушки. Зав доволен: для первого раза очень хорошо. Потихоньку выходит из красного домика, идет в юрташку сон досыпать. Так каждый вечер ловушкой-кормушкой делает подтаску к сетному дворику: волочит по лайде и тундре через ванькины тропы пахучую юколу. Еще разбрасывает за собой кусочки юколы. Кусочки тоже ведут к сетному дворику. Через каждые двадцать – тридцать шагов – кусочек. Следит, чтобы ветром не сорвало юколу с крыши красного домика. Это все делается, чтобы привлечь ванек к ловушке-кормушке. Только в красный цвет домики у нас выкрашены случайно: просто не было другой краски. В сетном дворике каждую ночь свежий запас юколы. И скоро ваньки со всей округи привыкнут посещать ловушку-кормушку. Настолько привыкнут, что перестанут даже бояться зава. Зав все записывает в свой журнал. Сколько кусочков юколы разбросал для прикормки, сколько съедено, сколько осталось. Он должен подсчитать, сколько ванек живет в его ухоже, сколько приходит в ловушку-кормушку, и послать эти сведения мне, заведующему промыслом. И подкормку должен производить с расчетом: по пол-юколы полагается в сутки на каждого ваньку. Совсем не просто подсчитать, сколько ванек живет в ухоже. Сегодня их тут сотня, а завтра десяток. Сегодня ветер с моря – все ваньки здесь, на лайде. Завтра ветер с берега – все ваньки перебежали на другой берег острова; там волны выкидывают пищу, тут волны приходят пустыми. Три недели прошло с начала прикормки ванек. Страха перед ловушкой-кормушкой у них и в помине нет. Ранним вечером они собираются у сетного дворика и с нетерпением ждут зава. Если он задерживается, идут к его юрташке, усаживаются против двери и вызывают хозяина лаем и тявканьем. Зав выходит с юколой и топором. Рыбины большие, сухие. Каждую надо разрубить на восемь частей. Ваньки сидят кругом, ждут. Отскочит из-под топора мерзлый кусочек, ванька подпрыгнет и – цоп! – словит его на лету. Отрубленные куски зав зажимает под мышку: положишь на снег – ваньки сейчас же утащат. Далее из-под мышки у зава утащить умудряются: подкрадутся сзади и тихонько вытянут. Смелей всех старые ваньки. Те, что живут поблизости от юрташки и ловушки-кормушки. Эти считают себя хозяевами сетного дворика и гонят прочь от него молодых и дальних. |