Онлайн книга «Поющая в репейнике»
– Да, что-то молчание затягивается, – озабоченно говорит «челюсть» и берет со стола телефон. Абонент, которому она дозванивается, тарахтит в трубке громко и долго. Женщина сначала бледнеет, потом вспыхивает. – Но… этого не может быть. Сурен, – она внимательно смотрит на небритого, – ты ведь скопировал все документы? Я лично видела огромные суммы сокрытой прибыли. Небритый уверенно кивает. Человек в трубке что-то выкрикивает. Михаил Петрович выхватывает телефон у женщины. – Это Кашин! Еще раз и коротко, ёлы! – рявкает он. Собеседник говорит тихо и кратко. – Значит, Супин уничтожил все левые платежки и сметы? И даже в бумагах ничего?! Но как он успел?!.. Ага, возможный подручный… И что? Нам нечем их больше прищучить, японская мама?! Да… еще какой сюрприз! Кашин швыряет трубку на стол, обводит бешеным взглядом подчиненных, сжимая кулаки. – У Ритки не хватило бы на это мозгов. – Значит, она ведет двойную игру. Супин не может быть ее любовником? – спрашивает помощница. – Ха! – ощеривается Кашин. – Теперь я ничему не удивлюсь. Но в таком случае Нику она больше не увидит никогда в жизни! Кажется, огнедышащие кулаки дельца того и гляди прожгут в раритетной столешнице дыры. Дверь в кабинет приоткрывается и в щелочке показывается просительная мордочка секретарши: – Михал Николаич, к вам какой-то Супин. Секретарша понижает голос: – Жутко настырный. Говорит что-то про зверя и ловца… Больной, наверное. Гнать? Кашин цепенеет, выпрямляется и, переглянувшись с помощниками, выстреливает хитроумной словесной конструкцией в сторону секретарши. Выпустив пар, поднимается из-за стола и рявкает: – Давай сюда его! Быстро! Помощница бросает сквозь зубы: – Миша, сядь. Не нужно метать бисер перед мелкой сошкой. – Сам я знаю, что нужно, а что нет, ёлы, – замахивается на нее Кашин. Женщина зажмуривается. Кашин рушится в свое кресло. В этот момент в кабинет входит Павел Иванович. Прямой, негнущийся и пугающе бледный. Он смотрит затравленно на хозяина кабинета, косится на его помощников, вонзивших в него взгляды, что клыки, и замирает, не зная, что предпринять. – Ну что же, зверь, говорите, выбежавший на ловца? – ухмыляется Кашин, отметив, что лоб соперника покрыт испариной, а глаза полны плохо скрываемого ужаса. – Кусаться зверь надумал? Угрожать?! – Н-ничего подобного, Михаил Николаевич. Я с конструктивными предложениями, которые бы устроили все стороны… конфликта, – тихо произносит Полкан. Видно, каких неимоверных усилий стоит ему каждое слово. Кашин переглядывается с помощниками и живо указывает Супину на кресло у стола. – Ну, предлагайте. Послушаем с интересом, чего уж. Павел Иванович садится. «Столб столбом, – думает “челюсть”, с нескрываемым презрением оглядывая несуразного посетителя. – Какую игру может затеять такой дуболом? Припугнуть его как следует, да и вся недолга». Небритый, похоже, полностью солидарен с коллегой. Он расслабленно откидывается на спинку, прикрывая глаза. – Никаких компрометирующих финансовых документов ваши следователи, я думаю, не нашли? И это путает все ваши планы. Я понимаю… – А с чего вы решили, что у нас есть на ваш счет какие-то планы, милейший? – фыркает женщина. – Вы вообще кто такой? – Да? – расплывается в крокодильей улыбке Кашин. – Вы знаете, кто я… Отбросим игру в прятки, – Супин старается смотреть поверх Кашинской лысины. – Супруга ваша бывшая проболталась своей подруге в порыве раскаяния. А она, как на грех, оказалась моей… любовницей. И подчиненной… Михаил Николаевич обрушивает кулаки на стол: – От баба-дура! Он вскакивает и начинает метаться по кабинету. – Ну ничего… все копии у нас есть, господин главбух. Мы уж к делу их пристегнем. Вы в безвыходном положении, ёлы! – Думаю, это не совсем так, – Супин, несколько успокоенный, поправляет очки и кладет ногу на ногу. – Но даже понимая, что реальных козырей у ваших следователей нет, так как я уничтожил документы, я склонен полагать, что вы не отступитесь. Боевая биография у вас не та… Супин тактично покашливает. – А с ним приятно иметь дело, японский бог! – вдруг вскрикивает с восторгом Кашин, обращаясь к помощнице. – И биографию выяснил и что-то про сотрудничество лепечет. Ну-ка, ну-ка, что там вы хотите за слив компромата? Урыть решили своего генерального и свою задницу вытащить? Так ведь?! Кашин, оскалившись, хохочет. «Челюсть» переглядывается с небритым и тоже кисло улыбается. – Грубо. Но точно, – вздыхает Супин. – Только я не хочу никого урывать. У меня биография, увы, не та. Генеральный спокойно отойдет от дел, все подписав. Он давно Валдаем бредит. Заслужил человек спокойную старость. А я… я бы еще поработал. Быть может, и пользу какой-нибудь серьезной корпорации принес. – Ладно, ладно! Не пойте! Что хотите конкретно, Супин?! Тяжелого взгляда Кашина главбух не выдерживает. Съеживается. И голос его срывается на фальцет. – Ничего оригинального, ей-богу. Я… денег хочу. И должность в обновленной компании. Небритый вдруг начинает фривольно посвистывать, задрав голову. – Заткнись, Сурен! Я сам решу, где посвист, а где – верняк, – рявкает Кашин на помощника. – Гарантии?! – он снова придавливает взглядом Полкана. И Супин излагает свой ловкий и простой план. Прощаясь с Кашиным, который в задумчивости провожает непрошеного гостя до дверей, Полкан вдруг останавливается и с чувством произносит: – Маргарита на пределе. Она способна на любой безумный поступок ради дочери. Я бы на вашем месте не выпускал Нику в ближайшие дни из дома. И сдержал обещание, данное жене. Впрочем, не смею диктовать… – Вот это точно, ёлы. Не смеешь. Ну, бывай, коллега! – ощеривается Кашин и распахивает перед главбухом дверь. Когда она закрывается, бизнесмен мрачнеет и молча проходит к столу. Помощники ждут его вердикта. Он поднимает глаза на «челюсть». – Эльза, поднимешь всю информацию по этому Супину. Родился-женился, что, где, как, связи с генеральным. И про его любовницу все узнаешь. – Сурен, а ты последишь за Ритой. * * * Рабочий день в бух-столовке тянется бесконечно. И бабульки, и Рита с Маней ведут себя, будто сговорившись: нейтральный тон, реплики ни о чем, подчеркнутая доброжелательность. Бухгалтерши предоставлены сами себе. Впрочем, вся контора, лишенная руководства, копошится по инерции, сохраняя хорошую мину при безнадежной игре, – изображает производственную деятельность. |