Онлайн книга «Дорога в Рим»
— Вот и замечательно. Бенигн! Бенигн, по-прежнему сияя улыбкой, которая не сходила с лиц обоих стражников с самого появления Фабиолы, тут же сорвался со своего места у двери и подскочил к новой хозяйке. Уж она-то обходилась с ними по-царски, не то что Йовина. — Слушаю, госпожа. Взяв со стола небольшой кожаный кошель, Фабиола перекинула его стражнику, который, почувствовав вес, удивленно вздернул брови. — Мне нужны хорошие бойцы, — отчеканила Фабиола. — Обойди гладиаторские школы, наведайся на невольничий рынок. Если не отыщешь — найми горожан покрепче. Бенигн заулыбался еще шире. — Сколько, госпожа? — Дюжину. Если найдешь, то больше. Рослые, коротышки, старики, юнцы — мне все равно, лишь бы умели драться. Будут жить в Лупанарии и защищать его от этого подонка Сцеволы. Предложи им по пятнадцать денариев в месяц. — Фабиола стиснула зубы. — За такие деньги пусть будут готовы биться в любой миг. И погибнуть, если надо. Подняв дубину в предвкушении драки, Бенигн радостно закивал. — Вы с Веттием будете старшими, — продолжала Фабиола. — Как вам вразумлять новых охранников — не моя забота, делайте что хотите. Объявите им, что девочки неприкосновенны: кто первый тронет их пальцем, того убить. Бенигн неудержимо расплывался в улыбке: именно о такой хозяйке они с Веттием и мечтали. — Ступай, — велела Фабиола. — Время дорого. Кивнув бритой головой, привратник выскочил из комнаты. Фабиола, к которой теперь неотступной тенью липла Йовина, вышла вслед за ним — прикинуть, как обновить приемный зал, самую важную часть здания после спальных комнат, в которых девицы ублажают клиентов. По виду зала входящие судят о всем заведении, и привести его в порядок, сделать эффектным и элегантным — сейчас главная задача. Все еще обдумывая детали отделки, Фабиола вдруг обратила внимание на голоса, долетающие от входа. — Прошу прощения, господин, — почтительно говорил Веттий, — заведение закрыто на ремонт, откроется через неделю. — Ты меня не знаешь, что ли? — рявкнул кто-то звучным басом. — Как же, господин. — Привратник смущенно кашлянул. — Кто ж не знает начальника конницы?.. Фабиола прижала руку ко рту. Что здесь делает Марк Антоний? — Именно! — провозгласили у входа. — Посторонись. Сжав губы, девушка поспешила к двери, намеренная выпроводить нежеланного посетителя. От Антония, самого верного сторонника Цезаря, лучше держаться подальше, даже если он не знает пока о ее вражде с работающим на него Сцеволой. Налетев на закутанного в плащ Антония, ворвавшегося в зал, она чуть не упала — тот успел схватить ее за плечо и удержать на ногах. Оказавшись лицом к лицу с самым могущественным человеком в Риме после Цезаря, она чуть не потеряла дар речи: его притягательность и звериная мощь дурманили разум. — Марк Антоний… — запинаясь от волнения, выдавила она. — Что ты здесь делаешь? Начальник конницы улыбнулся, смутив ее еще сильнее. — Я вправе задать тот же вопрос. Не знал, что в Лупанарий теперь обитает сама Венера. Фабиола залилась краской, сердце колотилось в груди как бешеное. — Ты здесь работаешь? — спросил Антоний. — Нет. Я владелица. Он взглянул на Йовину, которая тут же приняла невинный вид, будто ничего не заметила. — Давно? — Несколько дней, — бросила Фабиола, раздосадованная, что ее застали врасплох. — Только приступаю. — И у тебя есть опыт в этой области? Йовина хмыкнула и тут же торопливо закашлялась, чтобы скрыть смешок. Фабиола метнула в старуху гневный взгляд. — Некоторым образом, — осторожно сказала она, не собираясь выкладывать все подробности. — Жаль, я не видел тебя раньше, — понизил голос Антоний. — Ах как жаль! Фабиола не ответила, едва в, силах устоять перед его неотступным взглядом, который ощупывал все изгибы ее фигуры и чуть ли не проникал под одежду. Его мощное тело с бугристыми мускулами манило и притягивало, осанка восхищала. Юпитер, что за редкостная стать! — Прошу прощения, господин, мы не работаем, — выговорила она, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Откроемся на следующей неделе. — Ты не понимаешь! — Взгляд Антония стал еще настойчивее. — У меня не было женщины два дня! — В таком случае придется помочь, — прошептала Фабиола, толком не понимая собственных слов, и резко обернулась к Йовине: — Ступай займись уборкой! Йовина разочарованно удалилась в коридор: раз ты не хозяйка заведения, приходится подчиняться. Фабиола тут же ввела Антония в кабинет. — Присядь и выпей вина, господин. Я приведу девочек покрасивее. Антоний движением плеч скинул плащ и остался в простой военной тунике с кожаным поясом, на котором висел разукрашенный кинжал. — Мы раньше встречались? — В Галлии. После Алезии, — ответила Фабиола, краснея, как девчонка. Как она умудрилась не заметить тогда его непринужденного изящества? Слишком рада была вновь увидеть Брута… — Ах да, как же. Любовница Децима Брута. — Уголки Антониевых губ дрогнули. — Теперь я вспомнил — и твою красоту, и твою растерянность перед Цезарем. Щеки Фабиолы запылали от одного воспоминания. — Я была слишком пьяна… Повисла долгая тишина, они не сводили друг с друга глаз. Фабиола не находила слов. Всю жизнь против воли спать с мужчинами и ни к кому не испытывать страсти… А теперь каждая частичка ее тела желала Антония. Прямо сейчас. — Я приведу девочек, — пробормотала она. Антоний словно читал ее мысли. Мягко шагнув к ней, он шепнул: — Зачем? Мне хватит и того, что есть. — Я владелица, — слабо возразила Фабиола. — Я не обслуживаю клиентов. Антоний словно не слышал. Притянув девушку к себе, он уже ласкал ее полные груди и покрывал шею поцелуями. Фабиола, опьяненная прикосновениями Антония, едва нашла силы его оттолкнуть — и сама себе поразилась: она же никогда не теряет головы! Что происходит?.. — Иди ко мне, — прошептал Антоний. — Я ведь вижу, ты хочешь… Звук, раздавшийся где-то за порогом, спас Фабиолу от нее самой. Сдавленный кашель — или ей показалось? Поднеся палец к губам, под ухмыляющимся взглядом Антония она метнулась к выходу и распахнула дверь. Никого — ни в коридоре, ни в приемном зале. Однако по спине бежал неприятный холодок, и она нетерпеливо махнула Антонию. Случись кому-нибудь — а конкретно Йовине — подслушать их разговор, Брут немедля обо всем узнает. Дальнейшее страшно даже помыслить. |