Книга Маленькие мужчины, страница 22 – Луиза Мэй Олкотт

– Пустите меня, я опять свалю его с ног! – крикнул Дэн, стараясь вырваться из рук мистера Бэра.

– Попробуй! Посмотрим, как-то ты справишься со мной! – воскликнул Эмиль, который уже пять раз падал на землю, но все еще не считал себя побежденным.

– Они представляли гладиаторов, как у древних римлян, дядя Фриц, – сказал Деми, у которого от нового развлечения разгорелось лицо и заблестели глаза.

– Бой гладиаторов был жестоким, постыдным зрелищем, – сказал мистер Бэр. – С тех пор мы кое-чему научились, и я не имею ни малейшего желания, чтобы мое гумно превращали в Колизей [10] . Кто придумал эту драку?

– Дэн, – отозвалось сразу несколько голосов.

– Ты знал, что это запрещено?

– Знал, – угрюмо проворчал Дэн.

– Зачем же ты нарушил наши правила?

– Да ведь если они не научатся драться, то будут мямлями и неженками.

– А что, Эмиль показался тебе мямлей и неженкой? Он как будто не похож на такого.

И мистер Бэр поставил бойцов лицом к лицу. У Дэна горел синяк под глазом, его курточка была порвана в клочья; лицо Эмиля было в крови от рассеченной губы и разбитого носа, а шишка, вскочившая на лбу, успела вздуться и покраснеть, как слива. Но несмотря на раны он смело смотрел на своего противника и, по-видимому, горел желанием снова сразиться с ним.

– Из него вышел бы отличный боец, если его подучить, – сказал Дэн.

Он не мог не отдать справедливости мальчику, с которым ему пришлось биться, напрягая все силы.

– Впоследствии Эмиль выучится и боксу, и фехтованию, а до тех пор он прекрасно может обойтись без кулачных боев. Ступайте и умойтесь. И помни, Дэн, что если ты еще раз нарушишь наши правила, то тебе нельзя будет оставаться здесь. Таков уговор. Если ты не нарушишь его, не нарушим и мы.

Юные гладиаторы ушли; мистер Бэр, сказав несколько слов зрителям, последовал за ними, чтобы перевязать им раны. Эмиль лег в постель совсем больной, а у Дэна в продолжение целой недели был весьма непривлекательный вид.

Но он не привык к повиновению и вскоре опять провинился.

Однажды в субботу, когда мальчики собирались играть, Томми сказал:

– Пойдемте к реке и нарежем тростника для новых удочек.

– Возьмем с собой Тоби, – прибавил Фаршированный Кочан, который терпеть не мог ходить пешком. – Он привезет тростник, и кто-нибудь из нас сможет поехать на нем верхом.

– То есть не кто-нибудь, а ты, – уточнил Дэн. – Этакий лентяй!

Мальчики отправились к реке и, нарезав тростнику, пошли домой.

На этот раз Томми уселся верхом на Тоби и взял в руку длинный прут.

– У меня есть картинка, на которой нарисован бой быков, – сказал Деми, взглянув на него. – Ты сейчас очень похож на человека, который бьется с быком. Только одет ты не так красиво, и у тебя нет ничего красного.

– Давайте устроим бой быков, – предложил Дэн. – На большом лугу пасется Рыжуха. Поезжай туда, Том, и погоняй ее хорошенько!

– Нет-нет, не нужно, – сказал Деми, который уже научился недоверчиво относиться к предложениям Дэна.

– Почему же?

– Потому что дяде Фрицу это не понравится.

– А говорил он когда-нибудь, чтобы вы не устраивали боя быков?

– Нет, этого он не говорил, – согласился Деми.

– Тогда придержи язык. Поезжай, Томми. Вот тебе красный платок – размахивай им перед Рыжухой. А я помогу тебе ее расшевелить.

Горячо желая поскорее приняться за новую игру, Дэн перелез через забор, и все остальные последовали за ним, как стадо баранов.

Даже Деми уселся на забор и с интересом следил за происходящим.

Бедная Рыжуха была в дурном расположении духа: у нее недавно отняли теленка, и она из-за этого очень горевала. В настоящую минуту она смотрела на всех людей, как на своих заклятых врагов (и я нисколько не осуждаю ее!), и потому, когда юный матадор [11] понесся к ней по лугу, размахивая красным платком, привязанным к концу его длинного копья, она вскинула голову и громко замычала.

Томми смело подскакал к ней, причем Тоби, узнав свою старую приятельницу, охотно прибавил шагу. Но когда копье ударило Рыжуху по спине, то и она сама, и Тоби были в высшей степени удивлены и возмущены. Тоби недовольно заревел, а Рыжуха угрожающе опустила рога.

– Еще разок, Томми! Она сердится – у нас будет великолепный бой! – крикнул Дэн, подбегая к нему с прутом в руке. Джек и Нед немедленно последовали его примеру.

Рыжуха, возмущенная тем, что ее окружили со всех сторон и обходятся с ней так непочтительно, побежала по лугу, все больше и больше удивляясь и раздражаясь, потому что всюду, куда она ни сворачивала, перед ней появлялся ужасный мальчишка, размахивающий прутом. Мальчиков забавляло это преследование, но для Рыжухи оно было чистым наказанием.

Наконец она вышла из терпения, и тогда дело приняло другой оборот. Круто повернувшись, она бросилась на своего друга Тоби, измена которого огорчила ее до глубины души. Бедный Тоби попятился так поспешно, что споткнулся о камень и упал вместе с матадором. А вконец обезумевшая Рыжуха перепрыгнула через забор и со всех ног помчалась по дороге.

– Поймайте, остановите ее, забегайте вперед! Скорее! – крикнул Дэн, бросившись за Рыжухой.

Это была любимая корова мистера Бэра, и Дэн боялся, что ему за нее сильно попадет.

Поднялся страшный шум, беготня и суета. Тоби совсем выбился из сил, а мальчики раскраснелись и с трудом переводили дух. Наконец бедную Рыжуху разыскали в кустах, куда она забилась, устав от продолжительного бега.

Набросив ей на шею веревочную петлю, Дэн повел ее назад, на луг, а за ними скромно пошли весьма озабоченные юные джентльмены. Дело в том, что у Рыжухи был самый жалкий вид. Она ссадила себе ногу, прыгая через забор, и хромала, глаза ее дико блуждали, а глянцевитая шерсть была перепачкана в грязи.

– Ну тебе и достанется, Дэн, – сказал Томми.

Он вел под уздцы Тоби, который, с трудом переводя дух, шел за глубоко оскорбленной коровой.

– Достанется и тебе, потому что ты тоже участвовал.

– Мы все участвовали, кроме Деми, – заметил Джек.

– А Деми первый заговорил о бое быков, – вспомнил Нед.

– Но я говорил, чтобы вы не устраивали его, – сказал Деми, у которого сердце болело за бедную Рыжуху.

– Старый Бэр меня, наверное, прогонит. Ну и пусть! – пробормотал Дэн, видимо, все же опечаленный, несмотря на свои слова.