Онлайн книга «Путешествие тигра»
Девичий румянец с оттенком граната, Сияющие топазы глаз обжигают И пронзают, словно искры бриллиантов, И нежный, чистый и манящий аромат. Видно, тот был сказочно богат, Кто обладал всем этим, А выбрал тайну. Не успела я перечитать стихотворение, как листок грубо вырвали у меня из рук. – Мне казалось, ты ненавидишь поэзию. Кто тебя сюда звал? – Голос Рена звучал резко, но при этом он приподнял брови и ухмылялся, словно предвкушая очередную словесную перепалку. – Дверь была открыта, – ответила я. – А я тебя искала. – Что ж, ты меня нашла. Чего тебе? Пришла еще чего-нибудь сжечь? – Нет. Я же сказала, что не буду жечь твои стихи. – Умница. – Рен бросил быстрый взгляд на листок в моей руке и заметно расслабился. – Это первое стихотворение, которое мне удалось написать после освобождения. – Правда? Наверное потому, что Пхет избавил тебя от посттравматического синдрома, – предположила я. Рен забрал у меня листок и спрятал в тетрадь в кожаном переплете. – Возможно, но сдается мне, дело не в этом. – Что ж побудило тебя снова начать писать? – Вероятно, я обрел музу. А теперь отвечай, что ты делаешь в моей комнате. – Я хотела поговорить. Внести ясность. – Понятно. – Он сел в изголовье кровати и похлопал рукой возле себя. – Что ж, садись, поговорим. – Э-ээ, мне кажется, нам не стоит быть так близко друг к другу. – Попробуем убить сразу двух зайцев. Мне необходимо испытать свою выносливость. – Он снова хлопнул по одеялу. – Ближе, моя субхага джадурами. Я скрестила руки на груди: – Мне не нравится это прозвище. – Тогда подскажи, как тебя называть. – Раньше ты называл меня прийя, раджкумари, йадала, камана, сундари, но чаще всего хридая патни. Несколько секунд Рен смотрел на меня, лицо его было непроницаемо. – Я… называл тебя всеми этими именами? – Да. Может, я еще не все вспомнила. Он задумчиво разглядывал меня. Потом негромко сказал: – Подойди сюда. Пожалуйста. Я послушно приблизилась. Он обхватил меня руками за талию, стараясь не касаться голой кожи, приподнял и посадил на другой край кровати. – Пожалуй, мне следует придумать тебе какое-нибудь новое прозвище, – сказал он. – Какое же? Только не ведьма и не колдунья, понял? Он расхохотался: – А как насчет стримани? Это означает «лучшая из женщин», или «драгоценная женщина». Сгодится? – Как тебе такое пришло в голову? – Вдохновение посетило. Итак, о чем ты хотела поговорить? – Я хотела выложить все начистоту, чтобы было проще общаться. Тогда мы сможем работать, ну и обстановка станет спокойнее. – Ты хочешь откровенного разговора? Но о чем именно, Келси? – Он разглядывал меня в упор своими волшебными синими глазами. Я невольно потянулась к нему, но вовремя опомнилась и отпрянула, слегка стукнувшись затылком о спинку кровати. – Хм-м… Э-э-э… Наверное, напрасно я это затеяла. С Кишаном все получилось, но что-то мне подсказывает, что с тобой все будет не так гладко. Насмешливое выражение мгновенно сбежало с его лица, он стиснул зубы: – Что же такое сработало с Кишаном? – Ну… мы поговорили о наших чувствах. – И что же он рассказал? – Не думаю, что должна делиться этим с тобой. Он негромко крякнул и пробурчал что-то на хинди. – Ладно, Келси. Хочешь говорить – говори. Я со вздохом поерзала на кровати, положила под голову подушку. От нее пахло Реном – водопадом и сандаловым деревом. Улыбаясь до ушей, я глубоко вдохнула запах и залилась краской, поймав заинтересованный взгляд Рена. – Что ты делаешь? Сгорая от стыда, я пробормотала: – Если уж тебе так надо знать, твоя подушка пахнет тобой. А мне, так уж получилось, нравится твой запах. – Правда? – широко ухмыльнулся Рен. – Да. Доволен? Полная откровенность, как я и говорила! – Еще не полная. Предлагаю сделку. Расскажи мне, что сказал Кишан, а за это можешь так же откровенно передать ему все, о чем мы будем говорить с тобой. Никаких секретов. Я задумалась над тем, как отнесется к этому Кишан. Пожалуй, согласится с Реном. – Ладно. Я начала издалека, постепенно подбираясь к главному. Я передала Рену наш разговор с Кишаном. Мне было приятно, ведь раньше я могла говорить с ним о чем угодно, и теперь он слушал меня с прежним вниманием. Воодушевившись, я даже поведала Рену кое о чем, случившемся между нами с Кишаном за время его отсутствия, и замерла, наблюдая за его реакцией. Напоследок я сказала: – И еще – прости, что орала на тебя в джунглях. Я знаю, что вела себя отвратительно, и приношу извинения. Я обиделась и разозлилась, а винила во всем тебя. – Возможно, я заслужил эти обвинения. – Рен приподнял бровь, и его лицо расплылось в широкой улыбке. – Значит, ты пришла, чтобы поцеловаться и помириться? – Хм, скажем так – сделать шаг к примирению. – Отлично, но мне хотелось бы кое-что прояснить. Итак, Кишан дал слово, что не поцелует тебя до тех пор, пока мы с тобой не расстанемся? – Да. – Скажи, ты давала мне какие-то обещания в то время, когда мы были вместе? Например, не целоваться с другими мужчинами? – Насчет поцелуев я тебе ничего не обещала. Но когда мы были вместе, мне и не хотелось никого целовать, кроме тебя. А если совсем откровенно, до встречи с тобой мне тоже не хотелось ни с кем целоваться. – Хорошо. Пойдем дальше. А я тебе что-нибудь обещал? – Да, но теперь это не имеет значения, потому что ты уже не тот человек. – Расскажи! Я хочу знать, чем я тебя обидел, помимо моей амнезии. – Ладно. – Я шумно выдохнула. – Помнишь мой день рождения? – Да. – Ты вручил мне носки. – Носки? – На день святого Валентина ты подарил мне серьги своей матери. А я сказала, что это слишком роскошный подарок и что лучше бы ты подарил мне носки. Ты сказал: «Носки – это ни капельки не романтично». А еще в день моего рождения ты сказал, что не любишь персиково-сливочное мороженое, хотя в Тилламуке выбрал именно персики со сливками, потому что, по твоим словам, это мой запах. А тут заявил, что духи, которые подарила мне Нилима, нравятся тебе больше, чем мой естественный аромат! |