Книга Остров, одетый в джерси, страница 16 – Станислав Востоков

Это были амазоны с острова Сент-Винсент, которых в мире осталось, кажется, не больше сотни.

— Вам бы поберечь себя, — сказал я попугаям. — А вы орете.

Попугаи тут же замолкли, видимо, решили поберечься.

В этот момент я вышел из лабиринта кустов и увидел клетку, в которой сидел человек. Но это только так говорится, что человек сидел, на самом-то деле он стоял. Однако стоять ему было неудобно, потому что потолок клетки опускался ниже роста человека. А расстояние между стенками было уже его плеч. Он напоминал артиста, который демонстрирует цирковой номер «человек в кубе».

Чтобы не развалить клетку на части, человеку приходилось подгибать ноги, горбиться и прижимать плечи к телу словно крылья. Двигаться в клетке незнакомцу было чудовищно неудобно. А двигаться надо было, потому что он чистил клетку граблями. Под ногами незнакомца с воплями бегали два фазана и пытались не попасть под горячие грабли. Иногда голова или плечо человека упиралось в клетку изнутри, и тогда снаружи на ней вздувался огромный пузырь.

Собрав мусор в кучу, человек ссыпал его в сито и стал внимательно просеивать. Песок сыпался вниз, а обертки и веточки оставались в сите. Человек напоминал золотоискателя, который моет песок на берегу американской реки, выискивая самородки.

Но какие же тут самородки? Только оберточки да веточки.

«Человек в кубе» поднял голову и посмотрел на меня. Его лоб надавил на потолок и тот поднялся железным пузырем.

Гигант оказался бородат и усат.

Глаза его были таким голубыми, что еще немного и их можно было бы назвать белыми.

На носу его покачивались очки, напоминающие гимнаста на перекладине.

В почти белых глазах человека читался примерно такой вопрос:

«Кто это пришел?»

На вопрос этот нужно было ответить.

— Станислав Востоков. Приехал учиться.

— Студент? — догадался гигант.

— Студент.

То, что я оказался студентом, человека сильно обрадовало.

— А ведь и я студентом был!

— Да что вы?

— Ага. В Летней школе учился. Но началось все не с нее.

— С чего же?

— Не хочешь помочь мне убрать клетку? — вдруг предложил гигант. — Ты ведь уходу за животными приехал учиться? Тут и поговорим!

— А чего, неужели мы клетку убрать не сумеем?

И я стал обходить клетки, которые стояли длинным рядом, напоминавшим рыночный. Только вместо продавцов за прилавками булькали фазаны — белые, красные, а также бело-красные.

Среди кустов я обнаружил проход и вошел в него, потряся плечами жасминовые ветви.

Человек ждал меня возле двери, ведущей в клетку к белым фазанам. Расправивший плечи и выпрямившийся он был подобен памятнику Петру Великому на Москве-реке. Не хватало ему под ноги только корабля со зданиями Санкт-Петербурга.

Да и зачем они бы здесь?..

— Можешь грабить? — спросил вдруг незнакомец.

— В смысле похищать?

— В смысле клетку убирать граблями.

— Тогда, конечно, могу. Чего ж тут не мочь?

— Ага. А меня зовут Крис, — сказал кстати гигант. — По фамилии Хейнс.

— Очень приятно, — ответил я. — Где будем грабить?

Незнакомец задумался. В его очках блеснуло сразу два заходящих солнца. Зрачки его сделались как у собаки из сказки «Огниво».

— Эту клетку я ограбил. Значит, следующую.

Мы зашли в следующую клетку.

Здесь тоже бегали фазаны. Но красного было в них больше, чем в предыдущих. Только зеркала на крыльях были белыми. Хотя в свете заката их вполне можно было принять за розовые.

Крис и один-то едва помещался в клетке. Вместе мы заполнили ее до невозможности. Фазаны, припертые к стенкам, вопили дурным голосом. Можно было подумать, что их режут ножом.

— Сначала соберешь мусор граблями, потом просеешь сквозь сито. Только старайся, чтоб следы от грабель ложились красиво.

— То есть как? На пробор что ли?

— Можно волнами. Главное, чтоб глазу было приятно.

Крис вышел из клетки в тамбур. Тамбур — такая штука, которая предохраняет от вылета фазанов наружу. Коли уж вылетят, то в тамбур.

Птицы отлипли от стен и задышали, стали приходить в себя.

— Волнами, так волнами, — сказал я и стал водить граблями, превращая песок в желтое застывшее море.

В тот момент я понял, что служитель зоопарка должен быть художником. Просеянный песок я насыпал как бы речной отмелью. А кормушки поставил так, чтобы уравновесить пятно куста справа.

Крис моей работой остался доволен.

— Ага, — сказал он. — Задатки есть.

— Задатки надо развивать, — поддержал я. — Так с чего же началась ваша работа на Джерси?

— Давно это было. И притом в графстве Эссекс.

— Да ну?

— Ага. Я как раз университет закончил. И очень любил читать книги Джеральда Даррелла.

— Так и мне они нравятся.

— Начитавшись этих книг, я захотел работать в джерсийском зоопарке. Ну, как же, знаешь, экспедиции, приключения!

— Знаю, знаю. Но что было дальше?

— Написал я ему письмо.

— Кому?

— Даррелу.

— Ну да?

— Ага. Так, мол, и так, мол. Хочу работать у вас в зоопарке. Парень толковый, вредных привычек не имею и хочу принести пользу хорошему делу.

— Какому делу? — не понял я.

— Охране животных, в смысле. Андерстенд?

— Андерстенд. А потом?

— А он пишет, в штате пока мест нет, но вы приезжайте поучится в Летнюю школу юных биологов, а там, может, чего и подвернется. Представляешь? Намекает!

— Представляю. Подвернулось?

— Нет, тогда не подвернулось. Закончил я школу и уехал в Эссекс. А через три месяца получаю письмо с Джерси. «Ага, — думаю, — подвернулось-таки!» И точно. Зовут работать.

— Здорово, — говорю. — Как в кино. В жизни так не бывает.

— Иногда бывает, — возразил Крис.

— Случается, — согласился я. — Но редко.

Болтать мы болтали, но между делом и клетки убирали. Почти весь ряд прошли. Только последняя вольера осталась. Фазаны в ней были уже вроде бы и не красными и не белыми, а пепельными. Потому что солнце скрылось за гранитными стенками и опустилось на самое дно пролива Ла-Манш.