Онлайн книга «Дело о неприкаянной душе»
|
Она жила шиши. Окрестные крестьяне Гадали день за днем, Чем дева промышляет В том домике своем. И что это за рожи К ней шастают в ночи? И что за дым, опять же, Курится из печи? Все так и этак взвесив, Сошлись они на том, Что дева куролесит И гонит самогон. Приезжим наливает И денежки гребет. А чтоб своим соседям — Так нет ведь, не нальет! Ну, жадная девица! Тогда решил народ, Что тут же в инквизицию Немедля донесет! Что гонит, значит, это… Запретное она, Но нету ведь патента У девы ни хрена! Явились в лес монахи, Стучат девице в дверь. Ну, кончит жизнь на плахе Несчастная теперь. – А ну, давай, подружка, Пора ответ держать! Что гонишь ты? Вот кружка, Должны мы пробу снять. – Пожалуйте, хлебните, Скрываться мне чего? Давайте оцените Искусства моего! Распятья отложили Святейшие отцы… Колбаска на газетке, Лучок и огурцы. И тут пошла потеха, Они напились в дым, И было не до смеха Доносчикам одним. Им на субботник рано Пришлось с утра вставать. После монахов пьяных В лесочке прибирать… [1] – Ты чему это ребенка учишь?! – услышал я возмущенный вопль за спиной. Я поспешно обернулся. – А, Аль, привет. А я вот тебя жду. С мальчиком занимаюсь. Стихи учим. – Вижу. – Ни в словах, ни во взгляде Альены не было ни капли восхищения моими самоотверженными действиями. – Что это за творчество? – Ну… так… сочинилось тут. – Ага. – Альена вырвала у меня из руки книгу и взглянула на стихи. – Просто восхитительно. Значит, ребенку задали стихи выучить, а ты чему его учишь? – Стихам, – важно ответил я и обернулся к мальчику. – Скажи, тебе ведь понравилось? Тот радостно кивнул. – Ага. А что такое «куролесит»? Прежде чем я успел ответить, вмешалась Альена. – Не слушай разных глупостей. Этот большой балбес сам не знает, что наплел. Лучше забудь, что он тут наговорил. Мальчик недоуменно пожал плечами. Потом посмотрел на часы и вздохнул. – Мне пора. – Он аккуратно собрал книги. – До свидания. – До свидания, – попрощался я с ним. Мальчик взял сумку и зашагал к выходу. – Ведьма молодая жила в лесной глуши. Неясно, на какие она жила шиши. Окрестные крестьяне гадали день за днем, чем дева промышляет в том домике своем, – донесся до нас его радостный голос. Альена мрачно посмотрела на меня. – Доволен?! – Зато выучил, – пожал я плечами. – Сама подумай. Ребенок мучается, учит эту балладу. У него не получается. А сейчас смотри. Разом все запомнил. – Ты еще посоветуй ему рассказать ее в таком виде на уроке. – А что, разве плохо получилось? По-моему, ничего. Альена наградила меня тяжелым взглядом. Я же поспешил переменить литературную тему. Как я понял, мы с Альеной совершенно по-разному оцениваем стихи. Что ж, в конце концов, и она не может быть совершенной. Должны же у нее быть хоть какие-нибудь недостатки? Однако подобное наблюдение я благоразумно высказывать вслух не стал. – Ладно, дались тебе эти стихи. И вообще я думал, ты рада будешь, что я пришел. Альена пристально посмотрела на меня. Я ответил ей самым честным своим взглядом. – Я рада. Спасибо. Но я была бы еще больше рада, если бы ты не выкидывал постоянно своих штучек. – Тогда я был бы ангелом, а не чертом, – резонно заметил я. – Да уж. – Альена хмыкнула. – Тебе надсмотрщик нужен. – Да? А вот один джинн говорил что-то про намордник. – И намордник тебе тоже не помешал бы, – расхохоталась Альена. – Нет, ты только представь, каким симпатичным ты будешь в нем. – Представил, – буркнул я. В этот момент раскрылась дверь сорок второй комнаты, и на пороге показался дядя. Альена вмиг оборвала свой смех и поежилась. Наши шуточки позволили ей забыть о сдаче практики и снять напряжение. И вот сейчас она снова вспомнила, зачем здесь находится. Волнение разом нахлынуло на нее. Девочка даже побледнела. Пытаясь ее подбодрить, я пихнул ее в бок и показал большой палец. Отлично все, мол, держись. Альена слабо улыбнулась и на негнущихся ногах направилась в кабинет. И чего, спрашивается, волнуется? Ведь ясно, что практику она сдаст. Я двинулся следом, но тут же почувствовал на плече руку дяди. – А ты куда? Извини, но тут тебе не ваша школа. Сейчас будет собеседование, и присутствие посторонних в этот момент совершенно нежелательно. – Это еще почему? – возмутился я. – А потому! Ты бы хотел откровенничать перед толпой? А она ведь в отличие от тебя врать не будет. Тут дядя прав. Что-что, а врать Альена совершенно не умела. Точнее, я ни разу не слышал от нее вранья, поэтому сказать, умеет она врать или нет, не мог. Однако мне почему-то казалось, что нет. – Ладно, я тут подожду, – буркнул я. – Вот и правильно. – Дядя вернулся в кабинет и плотно закрыл дверь. Почему-то у меня даже в мыслях не возникло желание подслушать, о чем там будут говорить. Мне казалось, что если я это сделаю, то обману Альену. Я ведь действительно не знал, о чем она будет рассказывать. Вдруг ей не захочется, чтобы я это слышал? Да-а. Дожили. Кажется, я начинаю понимать ту самую мораль, которая сдерживает многие поступки ангелов. Какой глупый я был, когда смеялся над ней! Я устроился на стуле и принялся ждать. Вот блин. Вроде не я сдаю, а волнуюсь больше Альены. Самое же смешное состоит в том, что я прекрасно знаю, что она сдаст свою практику. Но вот было у меня такое ощущение, что реально дело вовсе не в зачете. Что за всеми этими практическими заданиями скрывалось нечто гораздо большее, чем просто желание педагогов поиздеваться над детьми, навешав им на лето какие-то поручения, чтоб каникулы медом не казались. Альена вышла из кабинета где-то через час. Слегка задумчивая и чуть грустная. Я даже испугался: неужто не сдала? Однако, взглянув на выходящего следом дядю, я вздохнул с облегчением. Но почему тогда она такая грустная? |