Книга Дело о неприкаянной душе, страница 147 – Сергей Садов

– Присаживайся. В ногах правды нет. Пока женщины сейчас что-нибудь нам приготовят, мы поговорим как мужчина с мужчиной.

– Папа, – возмущенно пискнула Альена.

Отец наградил ее осуждающим взглядом, и Альена поспешно выскочила из комнаты. За ней вышла и Элея. Когда за ними закрылась дверь, я поднял руки.

– Я не захватил своих дуэльных шпаг, – признался я.

– Каких шпаг? – удивился Клот.

– Дуэльных. Вы же сами хотели поговорить со мной как мужчина с мужчиной. Судя по всему, дуэльные шпаги лишними не будут.

Клот усмехнулся.

– Да, дочь была права. За словом в карман ты не лезешь. И инициативу стараешься захватить сразу. Однако ты не прав. Дуэлей не будет. Я достаточно знаю свою дочь, чтобы считать, будто ты ее втянул во все это против ее воли. Не понимаю только, чем же ты ее околдовал, что она готова за тобой влезть в эту авантюру.

Я склонил голову к левому плечу.

– Вы считаете, что наша идея о совместных действиях ангелов и чертей – авантюра?

– А разве нет? – вопросом на вопрос ответил Клот. – Я не знаю, что ты там наговорил в комиссии, но хоть мне признай, что все это затеял ради моей дочери. Хочешь произвести на нее впечатление?

Я склонил голову к другому плечу и так несколько секунд глядел на отца Альены.

– А почему вы так не доверяете своей дочери? И почему вы думаете, что она недостойна того, чтобы кто-то пытался произвести на нее впечатление?

От такого ответа Клот растерялся даже.

– Не черт, – наконец произнес он.

– Почему?

– Ну… черти…

– Ну? Продолжайте. Не надо стесняться. Плохие, коварные, лжецы. Я ничего не забыл? Но видите ли, в чем дело… Альена все это прекрасно знает. Думаю, что она не питает особых иллюзий по моему моральному облику с точки зрения ангелов. Однако смею вас уверить, достоинства у меня тоже есть. И ваша дочь сумела их разглядеть. В ее глазах они перевесили мои недостатки. Почему бы вам сначала не посмотреть на мои достоинства и недостатки, а потом делать выводы?

Клот нахмурился. Я взгляд не отвел.

– Очень скромное заявление, – наконец хмыкнул он.

– С точки зрения ангелов, возможно, и не скромное, – кивнул я. – Но… как я понимаю, вы уже пытались провести разъяснительную беседу с Альеной. И, как я догадываюсь, ничего это не дало. И раз уж я здесь, то, значит, вы согласились сначала посмотреть на меня, а потом делать какие-то выводы.

– Да, – не стал лукавить Клот. – Моя дочь очень упряма. Умеет настоять на своем.

– Упряма – это точно. Но у каждого свои недостатки. Мой, например, главный недостаток тот, что я черт.

Клот сдвинул брови, изучая меня исподлобья.

– Хочешь сказать, что мы делаем субъективные выводы?

– Вы это сказали, не я.

Отец Альены нахмурился еще сильнее. Потом рассмеялся.

– А ты нахал, – наконец произнес он. – Теперь я понимаю, почему ты произвел такое впечатление на мою дочь. Но все-таки зачем надо было из-за этого затевать все это?

– А затем, что это вовсе не авантюра, что бы там кто ни думал.

– Но ангелы и черти не могут действовать вместе! Только когда провожают души людей!

– Альена ангел. Я черт. И мы действовали вместе. Мне кажется, это достаточное опровержение этого всеобщего мнения. Хотя я бы скорее сказал – всеобщего заблуждения.

– Хочешь сказать, один ты не заблуждаешься?

– Нет. Но я имею опровержение этого мнения. И теперь мне хочется попробовать превратить единичный успех в закономерность.

Клот окинул меня изучающим взглядом. Я так и не понял, чего было больше в этом взгляде – одобрения или осуждения.

– А ты по мелочам не играешь. Замахиваешься сразу на основы.

– Так интересней, – согласно кивнул я. – И потом, если наша затея – авантюра, то почему все так яростно против нее выступают? Ну, дайте детишкам поиграть немного. Наиграются, поймут, что не правы, и все на этом закончится. Делов-то.

Отец Альены задумался. Надолго. Потом медленно кивнул.

– Что ж, признаться, с таких позиций я не рассматривал этот вопрос. Тут ты меня уел. И считай, что тебе удалось меня заинтересовать.

– Я умею заинтересовывать, – согласился я.

– Но вот скромности тебе не мешало бы научиться.

– Да. Ваша дочь так же говорит. И я согласен, что у меня есть такое достоинство.

– А ты веселый парень, – хмыкнул Клот и вдруг искоса посмотрел на меня. – Слушай, а ты в шахматы играешь?

– Обожаю, – без тени иронии отозвался я. – Одна из немногих моих любимых игр. Настоящая тренировка для ума.

Отец Альены поднялся с кресла, подошел к шкафу и снял с него шахматную доску.

– В таком случае как ты смотришь на то, чтобы сыграть?

Я бросил взгляд в сторону кухни. Похоже, там еще долго будут готовить. А… э…

– Идет, – махнул рукой я. – Но только вот…

– Не переживай, нашим дамам дай только до кухни дорваться. Они там надолго, поверь мне.

Это рассеяло последние мои сомнения, и я с энтузиазмом начал расставлять доставшиеся мне белые фигуры.

– А ты не мухлюешь? – поинтересовался Клот.

– Никогда, – яростно выпалил я. – Шахматы – благородная игра. Схватка двух умов. Выиграть здесь шулерством не для меня. Да я себя уважать перестану после этого.

– Ну-ну, не горячись. Просто я немного знаком с некоторыми чертями. Любят они мухлевать в карты.

– В карты я и сам люблю смухлевать, – пренебрежительно махнул я. – Для чего играют в карты? Для развлечения и для заработка. Если игра идет ради развлечения, то почему бы и не смухлевать? Потренироваться и развлечься разом. Ну а если игра идет на деньги, то тут уж кто кого обманет первым. Игра обманщиков.

Клот даже замер с ладьей, которую водружал на доску.

– То есть ты считаешь, что в одной игре должно играть честно, а в другой можно и смухлевать?

– Ну конечно. – Я водрузил свою последнюю фигуру на доску и оглядел ровный строй. – Карты, я же говорю, так, развлечение. Шахматы – другое. Тут ведь даже проигрыш почетен. Проиграть сильному противнику… для меня же наука и стимул для дальнейшего совершенствования. Кстати, мой первый ход. И пойдем мы… мы пойдем… е2-е4.

Отцу Альены, видно, было что ответить на мое сообщение. Мол, ты либо честен, либо нет. И что нельзя быть благородным избранно. Все эти ответы я прекрасно мог предвидеть, и у меня было что возразить. Однако Клот, похоже, относился к той категории людей, которые отдаются любимому дело полностью. А шахматы он, похоже, действительно любил. И он не мог одновременно играть и вести споры на отвлеченные темы. Поэтому он только махнул рукой и целиком отдался игре. Впрочем, я от него не отличался в этом плане. С головой уйдя в завязавшееся шахматное сражение, я уже мало что замечал вокруг.