Онлайн книга «Гарольд Храбрый»
|
Взбешённый Вильгельм не желал мириться с очередной неудачей. Он попытался прорваться к Гарольду, но из этого ничего не вышло, короля плотной стеной окружали таны и датские гвардейцы. В конце концов воины герцога отступили, и он вынужден был последовать за ними. — Да что ж это такое, Господи! — вознегодовал Вильгельм, покидая холм. — Почему ты помогаешь святотатцу? — Не пора ли прекратить это бессмысленное кровопролитие? — Обратился к нему граф Эстас. — Люди и лошади обессилели! Видит Бог, нам не одолеть саксов! Вильгельм с трудом держался в седле. Его щит был помят, а плащ потемнел от крови. Однако глаза его продолжали гореть яростным огнём. — И что ты предлагаешь? — зло спросил он. — Мы можем заключить перемирие, — ответил граф. — Гарольд великодушен. Он даст нам уйти... Если же мы будем упорствовать, то останемся без войска! — Нет, друг! — прорычал Вильгельм. — Ты рано сложил оружие! Битва только начинается! И клянусь Кровью Христовой, я выиграю её! Он подъехал к своему знамени, слез с коня и уселся на подставленный Сивардом табурет. «Неужели Эстас прав? Неужели всё кончено? — мелькало в его голове. — Только не падать духом! — одёрнул он себя. — Всегда есть выход! Я должен его найти! Должен!» Однако на этот раз усталый мозг подвёл своего хозяина. Как ни напрягался Вильгельм, спасительное решение не приходило. Тогда герцог воззвал к небу. «Господи, на тебя единого уповаю, — взмолился он про себя. — Помоги своему рабу! Подскажи, что предпринять, чтоб одолеть клятвопреступника? » Вильгельм прислушался, но ответа не было. — Монсеньор! — прервал его молитву лорд Фитц-Осберн. — Погода ухудшается. Может пойти дождь. А это нам совсем ни к чему! — Ты прав... — задумчиво кивнул Вильгельм. — Дождь, говоришь? — вдруг переспросил он. «А что, если стрелять навесом?» — сверкнула в его мозгу спасительная мысль. В тот же миг над головой что-то зашумело. Он поднял взор и увидел, как затрепетало на ветру знамя. Золотые норманнские львы пришли в движение, будто пытались что-то сказать. — Будем стрелять вверх! — облегчённо вскричал Вильгельм. — Ральф, Сивард, капитанов лучников ко мне! Командиры стрелковых подразделений прискакали на взмыленных лошадях. — Стреляйте вверх! Навесом! Вы поняли меня? — Поняли, монсеньор! — Тогда вперёд! Идём на врага! * * * Стрелковые дружины взошли на холм и, остановившись на безопасном расстоянии, начали стрельбу навесом. Саксы не могли на таком расстоянии достать их камнями или дротиками, да и метательные снаряды у них практически подошли к концу. Им ничего не оставалось, как молча взирать на тучи стрел, сыпавшихся с неба. Стоны и крики послышались в их рядах. «Это кара Господня!» — пронеслось в голове Гарольда. На миг он растерялся, но быстро пришёл в себя, приказал сомкнуть ряды и поднять щиты. Те, у кого они были, прикрыли себя и соседа, и английский клин стал напоминать римскую боевую «черепаху». Потери в регулярных дружинах уменьшились, шеренги же ополченцев продолжали таять. Король понял, что битва подошла к критической черте. Он повернулся к Рагнару и приказал: — Садись на коня и скачи в Лондон! — Зачем, мой король? — опешил телохранитель. — На всякий случай. Если со мной что-нибудь случится, ты увезёшь мою дочь... и леди Эдиту в Данию... — Мой король, я не покину тебя в такую минуту! — вскричал Рагнар. — Ты сделаешь то, что я приказал! — Клянусь Вотаном, не сделаю! — Рагнар набычился. — Не забывайся, любезный! — холодно произнёс Гарольд. — Тебе приказывает король! — Хоть убей, но я не оставлю тебя, государь! — отрезал сакс. Гарольд хотел было вспылить, но в последний момент сдержался. — Я прошу тебя, старый товарищ, — мягко сказал он. — Я буду спокоен, зная, что ты подле них. И доведу битву до победного конца. — Но... — попытался было возразить гигант. — Сделай это для меня, Рагнар, — просительно произнёс Гарольд. — Только тебе я могу доверить судьбу близких мне людей. — Хорошо, мой король, — с трудом выдавил из себя телохранитель. — Тогда поспеши и прощай, друг... Да, чуть не забыл. Захвати с собой котёнка. Рагнар вскочил на коня и бросил на короля озабоченный взгляд. В этот миг его гнедой стал обнюхивать Гарольда. Телохранитель в ярости огрел коня плетью. — Зачем ты бьёшь его, Рагнар? — Дурная примета, мой король, — ответил телохранитель. — Чепуха, друг, — король улыбнулся. — Не верь приметам. Верь в себя, И всё будет хорошо... * * * Рагнар повернул коня и медленно покинул поле боя. Гарольд проводил оруженосца взглядом и провёл ладонью по лицу, отгоняя грустные мысли. Оценив потери, понесённые его дружинами, он дал команду подняться выше, к последней линии ограждений. В результате порядки оборонявшихся значительно уплотнились. Герцог неверно понял этот маневр. Он решил, что враг не выдержал обстрела и начал отступать, и в целях закрепления успеха предпринял новую атаку. Хрипло взревели рога, и рыцари, вопя и улюлюкая, понеслись к вершине холма. Англичане, закрывавшиеся от стрел, не смогли в первый момент оказать достойного сопротивления. Норманны и французы прорвали укрепления и яростно врубились в их ряды. Они выказывали редкую отвагу и недюжинную выносливость и ломили, ломили, ломили. Казалось, ещё чуть-чуть, и островитяне будут опрокинуты, настолько могуч и неудержим был натиск завоевателей. Спасая положение, Гарольд стянул к месту прорыва всех, кто ещё оставался в его распоряжении, и продвижение рыцарей застопорилось. Они увязли в плотном саксонском клине и превратились в мишени для секир. И тем не менее продолжали упорствовать. — Вперёд, норманны! Вперёд, мои славные храбрецы! — подбадривал герцог. Несколько баронов пробились было к Гарольду, но Леофвайн и таны изрубили их на куски. Однако натиск завоевателей не ослабевал — на помощь рыцарям подоспели тяжеловооружённые дружинники. Норманны поднажали и стали разрезать оборону противника. В рядах островитян началась бестолковая сумятица, грозившая перерасти в панику. Лишь хладнокровие короля спасло положение. Гарольд что есть силы закричал: — Эгей, сыны Вотана! Вы хотите отдать ваших жён врагу?! Я не узнаю вас, братья! Призыв короля достиг цели. Саксы и датчане пришли в себя, собрав последние силы, они стали смыкать ряды, выдавливая прорвавшегося противника. Крестьяне и рыбаки бились не менее самозабвенно, нежели дружинники и королевские хускерлы. Они кидались на рыцарей и норманнских ратников с таким остервенением, что последние не выдерживали напряжения и обращались в бегство. Те, кто пытался упорствовать, погибали под ударами топоров и дубин. |