Онлайн книга «Обреченный мост»
Возможно, там было по копыто корове и никакого препятствия для машин солончак не составит, а возможно — по самый радиатор грузовика. В любом случае… «Надо же что-то говорить…» — рассудил капитан Новик. «На бога надейся, а сам принимай меры…» — прикинул, в свою очередь, старший лейтенант Войткевич. И как только последний из грузовиков с тентом, колтыхаясь, перевалил подобие кювета, размытое дождём в овражек, Яков подбежал к заднему борту. — Боеприпасов не везете, коллеги? На «коллег» его навела интеллигентная физиономия в круглых очках под перекошенной каской. — А что? — польщенно улыбаясь и раскачиваясь вместе с тентом, хлопающим парусиной, спросила физиономия. — Мне бы гранат хоть парочку, — вскочил Войткевич на лесенку, подвешенную к дощатому борту. — Совсем ничего не осталось, всё на кур извёл. Хотел суп контуженный, а получился фарш осколочный… Кузов недружно хохотнул, где-то защелкали замки оружейных ящиков, и Якову щедро отгрузили с полдюжины гранат… на свою голову. — Благослови вас Господи! — уже соскочив на выгоревшую траву, перекрестил свободной рукой грузовик лейтенант Войткевич. На что, в свою очередь, капитан Новик озабоченно пробормотал: — Твою мать… С одной стороны, лейтенант с полуслова понял замысел командира — попросить боеприпасы у будущих жертв. С другой, посылая колонну в обход, Александр рассчитывал опередить её по прямой. И вот там, на околице деревни, откуда-нибудь из-за сарая или свалки дров, бросать гранаты. Ан нет! Две гранаты, одна за другой, кувыркаясь, влетели в тёмную глубь тента. Две секунды спустя пустая оправка от круглых очков полетела в жухлую траву, тут же взявшуюся прожорливым пламенем… Оперотдел № 400/43 Разведсводка. Разведка противника в Жуковке [60] в ночь на 20/21.10.43 г. Допрос захваченных там 20 пленных показывает следующее: 20.10.43 г. в 17.00 из Анапы вышло два быстроходных катера. На одном из них было 25 красноармейцев 2-й роты 3-го штрафного батальона. На втором, меньшем, катере было 12 чел. 11-ой разведроты. На обоих катерах старшими были лейтенанты. Общее руководство осуществлял старший лейтенант. Солдаты были вооружены пулемётами и автоматами. Боевая задача им была поставлена во время перехода на море. Задача десанта: разведка берега и позиций, захват пленных, уничтожение артпозиций. В случае выполнения задачи всем штрафникам обещали снять судимость. Оба скоростных катера имели на буксире ещё по одной моторной лодке. Около 20 часов 30 минут катера стали в 500 м от берега. Под прикрытием огня зенитных пулеметов подошли к берегу на 100 м, и оттуда солдаты должны были идти по воде. Впереди шли штрафники, чтобы снять мины. С берега по ним открыли огонь два наших пулемета. Противнику удалось создать плацдарм шириной 600 м и глубиной до 300 м. На прилегающих возвышенностях находилась наша артиллерия, но огонь двух батарей был все же неэффективен. Во время огневого боя между охраной побережья и высадившейся командой, который длился почти всю ночь, большая часть штрафников использовала темноту для того, чтобы укрыться. Катера ждали солдат почти до утра, а потом, пользуясь темнотой, отошли. До 23.10.43 г. было захвачено 14 штрафников и шесть разведчиков. Один солдат упорно сопротивлялся и был убит. Получается, что 2/3 десантников не возвратились к своим. Пленные утверждают, что на Керченском полуострове ожидается высадка морского и воздушного десантов. В Анапе очень много войск. Северо-западнее города расположена 8-я гвардейская стрелковая бригада, а также, возможно, и 20-я горно-стрелковая дивизия, 93-я стрелковая бригада находится в том же районе… Командир 5 АК генерал пехоты Альмендингер. Горный тренировочный лагерь разведшколы абвера «Эски-Меджит». Партизанский отряд Ф.Ф. Беседина
— Думаю, что разберусь, товарищ командир! — заверила радистка отряда Оля Зверева, пробуя в руках на вес ранцевую радиостанцию «Torn.Fu.b1». — Это «Телефункен» Рижского «VEF», они все принципиально одинаковые. Нам в школе показывали… Девушка не без труда взвалила ранец в маскировочном чехле на соломенный ворох в телеге и сбросила тёплый платок с мокрых золотистых прядок на веснушчатом лбу. — Разбирайся, Оленька, разбирайся, — ласково проворчал Беседин и кивнул на бухту провода на ранцевой катушке, текстолитовые сундучки полевых телефонов с клеймами вездесущих легионерских орлов. — А это добро тебе на кой? Между землянками связь налаживать? — А хотя бы и так? — задорно отозвалась Оля, сияя счастьем внезапного богатства, как праздничная медь духового оркестра. — Нет, так аккумуляторы пригодятся. — И то верно, — Фёдор Фёдорович поскрёб, по обыкновению, каштановую бородку, чтобы спрятать улыбку, которую всегда у него вызывала бойкая девушка. И улыбку, которую не всегда можно было назвать вполне отеческой. «Такую б дивчину не на задания страшные посылать, а за квасом, да на полатях в баньке. Тьфу ты…» — покраснел он и тут же посерьёзнел. — А с тем барахлом, что в больших ящиках, — как? — свёл командир брови со строгостью несколько даже комичной. — Кумекаешь, что оно там такое? — Я не слишком в этом понимаю, товарищ командир, — пожала плечиками радистка. — По-моему, это промышленное электрооборудование, трехфазное потому что. Даже непонятно, зачем его было в горы тащить, да ещё под охраной эсэсовцев. — Ну, может, ценное какое, редкостное? — ответно повёл плечами и Фёдор Фёдорович. — Да ничего там, по-моему, ценного нет, — сморщила веснушчатый носик Оля. — Так, высоковольтные силовые пакеты, тумблеры, предохранители, конденсаторы на тыщи вольт. Такое ощущение, что заводскую электротехническую лабораторию разворовали. Теперь Беседин нахмурился вполне искренне. «Действительно, странно, — подумал он. — Лейтенант говорил, что зондеркоманда 10B тем и интересна для Центра, что занимается, как раз таки, вывозом особо ценного имущества с территории Крыма. Что ж ценного в том, что можно наковырять на любом, не успевшем эвакуироваться, предприятии? Надо будет Лёвке показать. Так-то, кажется, это — не бог весть что…» Точно в подтверждение его мысли Оля продолжила: — Как будто покидали в ящики, чего ни попадя, для отвода глаз. Не иначе, думали, мы диковиннее «лампочки Ильича» ничего не видели. — Ну тебя, — улыбнулся Беседин. — Нашла с чем шутить. «Лампочка Ильича» — это, это… — запнулся он на секунду, ища определение и борясь с непреодолимым желанием перекреститься. Короткого определения никак не получалось, всё тянуло на целую речь, «прерывающуюся овациями». — Давай, грузись, и ушиваемся отсюда, — слегка раздражаясь и отводя глаза, буркнул Фёдор Фёдорович. — Неровён час, налетят твои электрики. Точно вкрутят нам ту лампочку Ильича прямо в ж-ж… живее давай! — спохватился командир, едва не прихлопнув рот ладошкой. |