Онлайн книга «"Качай маятник"! Особист из будущего»
|
Да, не разобрался он сразу с костром и чучелами, но на его месте и любой другой точно так же бы влип, и еще не факт, что кто-то уцелел бы. Теперь же придется ждать окончания расследования. Сергей направился на базу, в казарму. Там он упал на свободную койку и уснул. Сколько он спал, не помнил, и спал бы, наверное, еще, но проснулся оттого, что за плечо бесцеремонно трясли. Сергей открыл глаза. – Командир! Глазам своим не верю! Ты жив? – Нет, это мое привидение. – Привидения не храпят. Рядом стоял младший лейтенант Никифоров, и во все его лицо сияла улыбка. – Мы тогда, в лесу, думали, что вас наповал. Вся грудь в крови, и пулевое отверстие прямо напротив сердца. – Ранен был тяжело, женщина из хутора выходила. – Повезло. – Кто из наших вышел? – Половина, двенадцать человек. От поляков оторвались, на третьи сутки вышли в Проскуров. Рапорты написали – что да как. – Меня временно от службы отстранили, – помрачнел Сергей. – После рейда с потерями всегда так. Может, обмоем возвращение? – Я не против. И поесть бы не мешало. – Я мигом. Вернулся Никифоров вместе с Рушайло. По причине вечера столовая была закрыта, но парни принесли в «сидоре» две бутылки водки, пару кирпичиков хлеба, тушенку, сало и консервированную американскую колбасу. – Командир! – Бросив «сидор» на пол, Рушайло полез обниматься. – Кто бы сказал – не поверил бы! Я ведь сам тебя в крови видел. Подумал – наповал, так и в рапорте написал. А ты жив! Я рад! Разлив водку по кружкам, они финкой вскрыли консервные банки, нарезали сало и хлеб. – С возвращением, командир! Сдвинув кружки, они чокнулись, выпили. Водка обожгла пищевод, в желудке разлилось приятное тепло. Закусили. Сергей один съел банку консервированной колбасы и почти половину кирпичика ржаного хлеба. – Парни, вы меня простите, с утра ничего не ел. Жрать охота – сил нет. – Да ты ешь, командир. Похудел ты – сразу не признать. Разлили еще по одной. Эту водку выпили, не чокаясь – за погибших товарищей. – Командир, ты не переживай. На костер и чучела любой из нас купился бы. Ты еще быстро сообразил, что это ловушка – иначе все бы там полегли. – Поляк, сука, перехитрил, – скривился Сергей. – За одно битого двух небитых дают, – философски заметил Никифоров. – Младший, ты молчи, когда старшие говорят, да на ус мотай, – по-отечески остановил его Рушайло. Засиделись глубоко за полночь. Парни отдыхали после зачистки, с которой вернулись вчера, а Сергею спешить завтра было и вовсе некуда. Сергея видели на базе многие. Сразу по отделам СМЕРШа пошли разговоры. – Леший вернулся. Считали убитым его, а он через месяц явился. Говорит – ранен был, на хуторе отлеживался. Сергея сочли везунчиком. Меж тем день шел за днем, незаметно прошла неделя. Сергей ел и спал, набирался сил. Но его не покидало беспокойство – как-то все разрешится? Наконец его вызвали через посыльного. Сергей вошел в здание отдела с бешено бьющимся сердцем. В бой ходил – так не волновался. Как-то расценят его промашку с чучелами, а потом – долгое исчезновение? В кабинете полковника Глины находились еще два офицера – майор и подполковник. Сергей их раньше не видел. В голове мелькнуло: «Похоже на трибунал, для полного сходства не хватает только виселицы по соседству и конвоиров». Ну, с конвоем проблем не будет, рядом с отделом целый взвод в казарме помещается. А вешать его пока не за что, измены и предательства он не совершал. Присесть ему не предложили, что он счел плохим знаком. Глина достал из стола его дело, полистал бумаги. – Как здоровье, Колесников? – Не жалуюсь, отлежался после ранения. – Доложите еще раз о ловушке у костра. Сергей снова подробно рассказал обо всем, что случилось. Офицеры тихо переговорили между собой. – Да, другие офицеры вашей группы показывают то же самое. Считаем, вашей прямой вины в потерях группы нет. Действовали правильно, вывели группу из окружения превосходящими силами. Вот только с исчезновением после ранения не все ясно. – Хуторянка меня случайно нашла. Неделю провалялся без сознания, едва выжил. Слаб был очень, не мог добраться до ближайшего отдела милиции или СМЕРШа. – Надо было женщину послать, сообщить. – Одну, в лес? Я не мог ей приказывать, она гражданская. Я ей за помощь, за то, что от смерти спасла, до гробовой доски обязан. Офицеры недовольно покачали головами. Сергей со злостью подумал: «Крысы тыловые, вам бы все по инструкции! А жизнь многообразна, в приказы не укладывается!» – Колесников, подождите в коридоре. Сергей вышел. Понятно, начальство решило посовещаться. Когда он вошел снова по вызову, то был готов к любому повороту событий. – За упущения по службе и потерю личного состава при выполнении задания майор Колесников переводится в штрафной батальон. Сергея как обухом по голове ударили. Он был готов к тому, что его могут понизить в звании, послать на передовую – но чтобы в штрафбат?! Видел он уже штрафников. Одетые в видавшее виды обмундирование, без погон, без оружия, которое выдавалось лишь перед атакой… Их бросали на самые опасные участки фронта, а сзади всегда стоял заградотряд с пулеметами. У штрафников выбора не было: или идти вперед, под огонь немцев, или отступать назад, где всех положат пулеметчики НКВД. Сроки штрафникам давали небольшие – месяц, два. Только редко кто до конца этого срока доживал. Чаще из штрафбата уходили по ранению, смывали кровью свою вину перед Родиной. Находились хитрецы, делали себе самострел в руку или в ногу, как правило – в мягкие ткани, по касательной. Таких мгновенно выявляли по пороховому ожогу и порошинкам на одежде и в ране и расстреливали перед строем штрафников, чтобы другим неповадно было. Все это мгновенно пронеслось в голове у Сергея. Знал он о штрафбате немного, но и этого хватило, чтобы оценить весь позор, всю унизительность своего положения. – Так точно, – выдавил он из себя. Лицо его застыло, превратилось в каменную маску, только желваки перекатывались на скулах. – Разрешите идти? – Да, в канцелярию. Получите документы, предписание, личное оружие. – Оружие штрафникам не положено, – заметил Сергей. – А вы туда не штрафником идете. Вы не переменный состав, а постоянный, и будете командовать батальоном. |