Онлайн книга «"Качай маятник"! Особист из будущего»
|
И все же он решился. Вдруг завтра приказ передадут и придется уходить из города? Сергей зашел на продсклад, взял несколько банок тушенки, консервированной американской колбасы, буханку хлеба и пачку чая. Женщине бы конфеты принести, цветы – только вот где их сейчас взять? Война, не до конфет и цветов – это уже после победы можно будет. А сейчас эти продукты не будут лишними, они помогут выжить. Увязав «сидор», Сергей направился к дому Эльжбеты. Память не подвела, ноги вынесли его прямо к знакомому дому. Дом был цел, не разрушен случайной бомбой или снарядом. На кухне светился слабый огонек, наверное – свечка, поскольку электричества в городе не было. Сергей поднялся по ступенькам и постучал в дверь. Немного волновался – вдруг Эльжбета не одна? Все-таки она молодая и привлекательная женщина и вполне могла найти себе мужчину. Испуганный женский голос спросил из-за двери: – Кто? – Открой, Эльжбета, это Федор. Помнишь – пивная, власовец, «пиво горькое»? Щелкнул замок и дверь отворилась. На пороге стояла Эльжбета, держа в руке подсвечник с огарком свечи. Женщина подняла его повыше и осветила лицо Сергея. – Ты? – удивилась она. – Ты одна? К тебе можно? – Конечно, заходи. Сергей шагнул в коридор, прикрыл за собой дверь и снял с плеча «сидор». – Это тебе. Женщина взяла в руки вещмешок и всмотрелась в погоны на плечах Сергея. – Ты офицер? – Да, майор. – О! Майор – это высокий чин! Проходи на кухню, попьем чаю. Сергей вымыл руки – вода из водопроводного крана едва текла тонкой струйкой. Он вышел на кухню и уселся на табурет. – Ну, Эльжбета, рассказывай, как живешь? – Плохо, – просто сказала Эльжбета. – Перед приходом ваших немцы как с цепи сорвались. Поляков стали притеснять, меня с работы уволили. Да и работы уже нет, пивная закрылась. – Ничего, – ободряюще сказал Сергей, – скоро все восстановится, будет еще лучше, чем до войны. А Гливице будет польским городом. Ты только не сдавайся, выживи. Как твой власовец поживает? – Ты про Дементьева? – Ну да, про начальника штаба. Или у тебя другие власовцы были? – Ну и шуточки у вас, пан майор! Конечно, не было. А власовцы ушли вскоре после того, как ты исчез. И ни весточки от тебя – жив ли, добрался ли до своих. – Какая весточка, Эля? Я на советской стороне, ты – в тылу у немцев. Живой, раз перед тобой сижу. – Сегодня весь день стреляли. Я молилась Святой Марии, чтобы дом не разрушили. Это просто ужас какой-то! – Это мой батальон город штурмовал. – Так ты командир, пан майор? – Вроде того, штрафниками командую. – Не слышала о таком роде войск, – наморщила лоб Эльжбета. – И не надо бы слышать. – Наверное, что-то сверхсекретное? – Военная тайна, – усмехнулся Сергей. – Ты вот что. Как все успокоится и наши вперед уйдут, организуется гражданское управление городом. Обязательно появится военная комендатура и будет отдел СМЕРШа. Так ты сходи туда. Ты нашим помогала – помогут и тебе. Хотя бы с работой, в той же комендатуре. Карточку рабочую дадут, значит – с голоду не умрешь! – Ой, да ты же голоден! А я сижу, болтаю… – Немного бы поел. А выпить у тебя не найдется? – Найдется. И почему вы, русские, всегда о выпивке разговоры ведете? Сначала поесть надо, чтобы не опьянеть. – Ага, деньги на ветер. – Я не поняла, Федор. – Да не Федор я вовсе! Документы у меня настоящие были, власовские. Так я там Барыльником был, Федором. На самом деле меня Петром зовут, а фамилия – Колесников. Сергей назвался именем деда, документы которого имел вначале. Именно под этим именем он проходил в органах СМЕРШа, где служил. Он и сейчас не мог назвать своего настоящего имени, поскольку Эльжбета была агентом отдела зафронтовой разведки СМЕРШа. Мало ли, попросят ее рассказать в отделе о встречах с разведчиками, и вылезет нестыковка. – Я так и думала, никого в чужой тыл под своей фами- лией не посылают. Я свечку в костеле хотела за тебя поставить, а имени не знала. Теперь поставлю. Сергей усмехнулся. Дед его погиб уж два года как, и свечку надо было ставить за упокой души, а не за здоровье. Эльжбета согрела чайник, принесла графин какой-то настойки. Сергей вскрыл банку консервированной американской колбасы. Вкусно и закусывать удобно: положишь на хлеб – получается знатный бутерброд. Сергей провозгласил тост за победу. Чокнулись, выпили и закусили. Наливочка оказалась крепкой и отдавала… ммм… Сергей даже не мог сказать чем. Заметив его реакцию, Эльжбета улыбнулась. – Понравилась? – Неплохо. – Сама делала: анис, мята и водка. – Не пробовал раньше. – От тебя порохом, войной пахнет. – Служба у меня такая, Эльжбета. – Поцелуй меня, – неожиданно попросила она. Сергей и сам хотел обнять ее и поцеловать при встрече, да как-то стушевался вначале. Без году неделя знакомы, неизвестно где отсутствовал и заявился, как снег на голову: вот он я, любите меня и целуйте. Просьбу Эльжбеты он выполнил с превеликим удовольствием. Губы у Эли были мягкие, а запах! Желанная женщина всегда пахнет по-особенному. На войне пахнет плохо: порохом, тротилом, кровью, оружейной смазкой, грязью и смертью. А от Эльжбеты пахло миром, спокойствием и чем-то уютным, домашним. Долго целовал Сергей Элю, оторваться от губ не мог, словно не губы это были, а мед. – Фу, колючий какой! – женщина провела ладошкой по его щеке. Сергей попытался вспомнить, когда он брился, выходило – вчера. Перед боем бриться, как и есть – плохая примета. Почему нельзя есть, понятно. При пулевом или осколочном ранении в живот больше шансов выжить, если желудок пустой. А вот почему бриться нельзя, никто объяснить не мог. Так же, как у летчиков нельзя говорить «последний полет», обязательно поправят – крайний. И перед вылетом никогда не фотографируются. Женщина взяла его за руку и повела в спальню. – Раздевайся. Кто был бы против? Сергей разделся быстро, как солдат при команде «отбой», и нырнул под одеяло. Внезапно нахлынули воспоминания: точно так же все происходило несколько месяцев назад. Только он тогда носил форму власовца и был на чужой территории. А вокруг были враги, и только в доме у Эли он чувствовал себя в относительной безопасности. Теперь же он – командир штрафного батальона, взявшего город, и пусть на ночь, на сутки – но он полновластный его хозяин. И не приходится опасаться, что в дом вломятся немцы или власовцы и придется отстреливаться до последнего патрона. Или убегать через окно в близкий лес, бросив Элю на растерзание. |