Онлайн книга «"Качай маятник"! Особист из будущего»
|
– Есть такое дело. – Передай от меня писарю – пусть он командировочное предписание выпишет, и езжай. Если нароешь чего – сразу звони. И помни – не прохлаждаться посылаю, работать! – Так точно, товарищ полковник! – Действуй. И удачи тебе! Хотел к черту послать, да ведь начальство – нельзя. Взял у писаря командировочное и сразу – на квартиру. Мотоцикл наш трофейный, что от убитого диверсанта остался, у нас находился. Оседлал я его и – в дорогу. Эх, фронтовые дороги, досталось же вам: танками раздавлены, бомбами разбиты – не дороги, а направления. Пока до Курска добрался, думал – всю душу дорога из меня вытрясет. А в городе сразу в вагонное депо и – к начальству. К носу – удостоверение, чтобы проникся соответствующим пиететом. – Да вы садитесь, товарищ… э… – Колесников. – Да. Так что вас интересует? – Работал ли у вас кондуктором некий Федотов? – Не могу сказать, я здесь человек новый, всего два месяца. – Тогда отведите к человеку, который может это знать. Меня провели к начальнику отдела кадров – пожилой женщине. – Евдокия Павловна, вот к вам товарищ из органов. Женщина побледнела. – Нет-нет, успокойтесь, я насчет одного вашего работника. Хочу узнать, работал ли у вас раньше такой – Федотов его фамилия? – Был такой, даже в документы заглядывать не буду. Я ведь двадцать лет в депо работаю, в кадрах. Всех знаю. – И какой он из себя работник? – Нормальный. Не выпивоха, не скандалист, тихий такой, знаете, уважительный. Приветливый – встретит, всегда поздоровается и непременно поинтересуется – как здоровье? – А где он сейчас, не знаете? – От нас его в Тулу перевели, да не его одного – десять человек забрали. Вы же знаете – работники путей сообщения на военном положении, куда прикажут, туда и переезжают. Я достал из кармана фотографию Федотова, завернутую в листок бумаги. – Посмотрите на эту фотографию. Женщина взяла фото, всмотрелась, вернула мне. – А кто это? Я замер. Что это может значить? Фото плохое или человек на нем не Федотов? – Вы уверены, что не знаете этого человека? – В первый раз вижу. Сердце подпрыгнуло – неужели вышли на след радиста? – Евдокия Павловна, опишите, пожалуйста, внешность Федотова. – Господи, да что он такого натворил? – забеспокоилась кадровичка. – Пока ничего. Кража из вагона произошла, просто расследуем. Инспекторша отдела кадров довольно ярко и образно описала внешность Федотова, начиная от украинского акцента и заканчивая походкой. Я все записал на бумагу. – Спасибо, Евдокия Павловна, вы нам очень помогли. Не подскажете еще, где у вас комендатура? – Если устроит, есть железнодорожная, на вокзале. Я поблагодарил работников депо и вышел на улицу. Теперь мне срочно был нужен телефон – именно воинский, закрытой линии. Я сел на мотоцикл и через железнодорожный переезд вы- ехал на площадь перед вокзалом. В здании вокзала нашел военного коменданта. На вытянутой руке показал коменданту удостоверение с тиснеными буквами СМЕРШ. – Мне нужен телефон закрытой связи. – Сейчас, это можно, мы со всем почтением, – засуетился тот. Комендант был явно рад, что я не к нему лично. – Вот – пожалуйста. Сам застыл у двери. – Я бы хотел остаться один, слишком важные сведения. Или у вас есть допуск к государственным секретам? Комендант мгновенно испарился. Я поднял трубку. До Сучкова дозванивался бесконечно долго, через сеть промежуточных коммутаторов. Наконец в трубке щелкнуло, и раздался знакомый голос: – Але, на проводе. – Товарищ полковник, это Колесников – я из Курска говорю. – Накопал чего-нибудь? – Фотографию фигуранта в депо не опознали. – Тэ-э-экс… Полковник явно не ожидал такого результата. – Разрешите съездить в Тулу. Надо разобраться, где и когда произошла подмена. – Действуй, разрешаю. – Товарищ полковник, не упустить бы его там, в Конотопе, пока я здесь все проверю. – Не учи начальство. Сучков повесил трубку. А у меня уже азарт охотничий появился, как у собаки, что на след вышла. От Курска до Тулы поболее будет, чем я уже отмахал от Конотопа. Но делать нечего, инициатива – она не только хлопоты и проблемы несет, без нее успеха не добьешься. В депо мне подсобили подзаправить мотоцикл. И – снова на мотоцикл, снова езда по разбитым дорогам. Ночью проехал Орел. В Тулу я приехал уже под утро. В желудке сосало. Я попытался вспомнить, когда ел последний раз. По-моему, завтракал с сослуживцами – еще в Конотопе… Я подъехал на привокзальную площадь и прошел на продуктовый пункт – по продаттестату отоварился за три дня. Съел все, что получил, и даже вкуса не почувствовал. Все мои мысли были поглощены делом. Я хотел – стремился, как никогда за последний год – успеть выявить радиста. Он – пока единственная наша ниточка к группе немецких агентов. Каждый день промедления, каждый его выход в эфир – это удар по нашим частям. Голод отступил, но очень хотелось спать, голова была чугунной. Я перекурил и, оставив мотоцикл на привокзальной площади, направился по путям в сторону вагонного депо. Что меня успокаивало и радовало – так это то, что все структуры железной дороги работали круглосуточно: не придется ждать утра. «Схожу-ка я в депо – разузнаю все и завалюсь спать», – решил я. Иначе усну за рулем. Здание вагонного депо в сравнении с тем, которое я видел в Курске, казалось почти не пострадавшим от бомбежек. Снова опрос. «Да, работал Федотов, потом в Конотоп переведен был». Ничего плохого о нем сказать не могли. И уже ожидаемое – фотографию не опознали. На ней – не Федотов. Мне стало ясно, что настоящего Федотова подменили немецким агентом где-то между Тулой и Конотопом. Настоящий, вероятнее всего, убит и гниет где-нибудь в безвестной речушке. Как работник Наркомата путей сообщения, Федотов должен был перемещаться по железной дороге. Опять все упиралось в железную дорогу! На всякий случай я взял списки работников, переведенных из Тулы в Конотоп. Таких оказалось трое: машинист паровозной бригады, его помощник и главный кондуктор Федотов. |